Каждый маститый автор, чье имя блестит на корешках сотен книг во всех библиотеках мира, неизменно задумывается, сколько существует сюжетов. Общих, всеобъемлющих и всесодержательных. Это можно сравнить с поиском имен Бога, на мой взгляд. Или — с синтезом единой истины.
Борхес говорил, что есть четыре сюжета — о штурме и обороне укрепленного города, о долгом возвращении домой, о поиске и о самоубийстве бога.
Курт Воннегут считал, что сюжетов восемь — «Человек в глубокой заднице», «Парень встречает девушку», «Сотворение мира», «Ветхий Завет, или Потерянный Рай», «Новый Завет или Золушка», «От плохого к худшему», «Все хуже и хуже», и «Как попасть наверх»
Польти предложил 36 драматургических сюжетов, от кровосмешения до богоборчества, сводящиеся к восьми основным группам — любовь (с препятствиями, к врагу, к неравному партнеру), загадка или тайна, борьба (против бога, бунт, революция), преступление и наказание (месть всех видов, убийство, измена, судебная ошибка, торжество справедливости, кровосмешение, преследование, фатальная неосторожность), потеря или смерть (безумие, потеря лица, потеря близкого), поиск и обретение, жертва (самопожертвование всех мастей), и моральные страдания.
И так далее.
Сколько сюжетов есть? Столько, сколько нужно. Мы сами выбираем, что случится в книге, которую пишем. Или не сами? Или оно все уже случилось?)