[mylifeismypain]

Просыпаться, словно придавленным бетонной плитой, и судорожно выкарабкиваться из кровати, матерясь и пытаясь нащупать несуществующий шлем от спасательного скафандра — это надо уметь.

…Крейсер замер на дальней орбите вокруг холодного красного солнца, покрытого темными пятнами. Забытая богом и людьми система на окраинах исследованного космоса, набитая кучей камней и пыли, так и не образовавших планетарных тел, была никому не интересна. После визита исследовательского зонда, снявшего астрофизические показатели, в этой дыре не было никого и ничего.
До недавнего времени.
В относительной близости от крейсера плыли разорванные и искорёженные корпуса нескольких небольших космических кораблей — фрегатов или, возможно, эсминцев. Выжженные лучевыми залпами и пробитые ракетными ударами плиты брони еще сохранили яркие пятна аляповатой красно-оранжево-желтой окраски, но внутри все было мертво. И кое-где дважды…
Крейсер ВКС нагнал убегающих пиратов после недели преследования. Если бы не ошибка их штурмана, проложившего курс через пылевые облака этой системы, то, скорее всего, налетчики набрали бы необходимое гиперускорение, и канули в темные бездны рукавов туманности Мертвая Голова. Но удача благоволила военным…
После короткого сражения, в котором снова подтвердилось преимущество тяжеловооруженного и защищенного крейсера над соединением легких кораблей, лишенных огневой или истребительной поддержки, оказалось, что победителей в этой битве не было.
Мертвые пираты, если их грязные души еще не отлетели в белое колесо Великого Коридора, наверняка злорадно ржали, наблюдая за попытками экипажа крейсера выжить. Измолоченная многочисленными попаданиями броня больше напоминала решето, и квазиживая ремонтная пена не могла зарастить всех повреждений. Внутри корабль напоминал помесь сгоревшего борделя и взорванного склада запчастей, совмещенного с лазаретом. Уцелевшие члены команды, матерясь, пытались восстановить герметичность хотя бы в некоторых отсеках, и привести в порядок систему жизнеобеспечение. О двигателях и генераторах пока забыли, заблокировав переборки для защиты от излучения…
Капитан-лейтенант Убер фон Швальбе, поминая недобрым словом производителей скафандра, не предусмотревших принудительной вентиляции постоянно запотевающего изнутри прозрачного шлема, прижался к только что установленному взамен разбитого монитору. Так хотя бы можно было разобрать мутный расплывчатый текст с результатами самотестирования бортовых систем… Но он и так знал, что там будет. «Рекомендован ремонт в стационарном доке». На флотском жаргоне — «оторви и выбрось», после таких повреждений корабль обычно списывают на утилизацию, либо демилитаризуют и отправляют на внутрисистемные рейсы куда-нибудь в Акваторию Сигизмунда. А команду…
«Команду Управление флота рассовывает по корытам второй и третьей линии, — капитан прищурился, разбирая очередную диаграмму, — и плакали сотни часов слетанности, да…»
Ему очень не хотелось терять в бездне бюрократических решений Управления своих людей, к которым привык за годы службы. Но, с другой стороны, сейчас командиру важнее было сохранить им жизни, и попробовать вернуться на базу. Или дождаться спасателей, если удастся починить установку дальней связи. «А для того нужно наладить главный генератор. А чтобы заработал генератор, нужен маршевый двигатель. А двигатель… — фон Швальбе вспомнил прямое попадание торпеды в корму, и скривился, — а двигатель мы будем клеить долго».
Хуже всего, что после попадания в отсеки хранения почти не осталось еды. Регенераторы и аварийные баки с хлореллой нуждались в атмосфере, энергии и воде. Люди пока питались стандартными пайками из НЗ, но призрак голода уже постукивал высохшими костяшками пальцев по бортовой броне. Правда, ему пришлось для этого встать в очередь с такими же привидениями смерти, боли, ужаса и отчаяния, что само по себе выглядело комично.
Истребители, базировавшиеся на крейсере, уцелели все, и очень сильно помогали — подцепить и притащить небольшой ледяной астероид, высадить на разбитого пирата призовую партию, подсветить при наружном ремонте…