Боль никуда не ушла. Она затаилась, найдя незанятую нору с костями предыдущего владельца, расположенную у влажных корней стрежневого древа, на котором держался костяной купол небес. Боль затекла в тёмную трещину, трепеща каждой своей чешуйкой. Нападение на замок не удалось, хотя сначала казалось совсем обратное. Деморализованная стража бежала со стен, спасаясь от огнистых нитей первых ударов, камни содрогались, истекая пылью из щелей, и победа была так близка…
Но в один момент все поменялось. Испуганные и дрожащие воины утратили страх, одёрнули закопчённые куртки с нашитыми бляхами и побежали обратно, на ходу натягивая арбалеты. Простецы, метавшиеся по дворам, и разносившие огонь на своих одеждах, замерли, падая угольями или окатываемые водой. Заскрипели старые ворота, и заскрежетала цепь подъёмника, осыпая всех ржавчиной. В замок вернулся сеньор.
Победа дракона обернулась его поражением. Огонь не помог. Все было тщетно — обгоревшие, но уцелевшие стены стояли неколебимо, и только мох на них сгорел к чертям, с треском и вонью, отрыв блестящие тёмные камни. Катапульты плевали в небо один снаряд за другим, и вот уже за округлыми валунами тянется ощутимый в воздухе след чего-то убийственного и отвратительного. Одно крыло выбито из сустава, а перепонки изорваны в клочья. Змей, с трудом маневрируя, упал вниз, целя в удалённый от рва и предполья лесок. Деревья смягчат падение, пока тяжёлая конница сеньора выберется за стены, и обрушится на ворочающегося неуклюжей тушей в буреломе зверя…
Дракону не было больно тогда, и он не испытывал боли сейчас, вспоминая об этом моменте. Он сам был болью. Для других. И не понимал, почему же его так не любят. Свернувшись тугим кольцом, он засопел, размышляя, и заснул.
До следующего раза.