Есть долг, честь и совесть. И кибервойска.
читать дальшеКак мне сказать о том, что тяжко плещется внутри меня?
Просто пиши.
Зачем выплескивать слова на бумагу, зачем травить душу тем, что никогда не будет?
Просто пиши.
Но если меня никто никогда не прочтет?
Заткнись и пиши!
Из дневника одного архивиста, Терра-0.
Хорошее настроение закончилось ещё в космосе. Матиаш покрепче ухватился за мягкий полиметаллический поручень, борясь с давно забытым страхом высоты. Для бывшего десантника такая фобия была смешна — ведь когда-то он выбрасывался вместе с десятитонным транспортёром из летающей крепости-геликоптера модели «Си-130», раскрывая парашют в самый последний момент… «Только это было хренову тучу лет тому назад, — напомнил Грэй себе, разжимая побелевшие пальцы. — А ты с тех пор не то что с коптера не прыгал, но даже апартаменты выбрал на минус сороковом уровне». Совладав с собой, начальник сектора силовых взаимодействий вздохнул, и повернул голову к панорамному экрану, на котором, словно нарисованные, замерли сине-бело-зеленый шар планеты, её затенённый спутник, украшенный серебряными кляксами баз и верфей, и мерцающие огнями орбитальные сооружения внутреннего пояса Терры. От тонкой сияющей ниточки орбитального лифта на Северном полюсе только что отделился ударный крейсер «Деванагари». Могучий многокилометровый корабль, укутанный в абляционную броню и силовые щиты, для Матиаша выглядел белой размытой чёрточкой, медленно двигающейся перпендикулярно оси эклиптики.
Грэй моргнул, смахнув слезинки, и понял, что всматривался в экран, перенапрягая глаза, но даже не подумал об использовании нанонапыления на хрусталиках. Словно откликнувшись на его мысли, поле зрения заполнилось схемами, цифрами и прочей шелухой. Экраны включились. Вместе с ними проснулось смутное беспокойство, но капитан уже справился с собой, и подавил все излишние эмоции, продолжив невозмутимо смотреть на Терру и Селену, попутно разбираясь с текущей информацией.
Космические полёты в Сети были редкостью, своеобразным аттракционом и развлечением для богатых туристов. Орбитальная станция «Эверест» на орбите Терры принимала до трёхсот тысяч посетителей в неделю, и была одним из крупнейших сооружений в истории Корпорации и миров Сети. Сравнится с гигатонным чудовищем могли только два или три астероидных города во Внешних Мирах, и то — только по линейным размерам. Бело-серая сфера, словно пронзённая крест-накрест узкими пилонами причалов, могла похвастаться не только энергетической автономностью в триста лет, но и встроенными двигателями, способными утянуть с орбиты Селену.
Бывший капитан мигнул, стирая ненужные данные, и отправил информацию об «Эвересте» в архив. В последнее время ему было скучно, и рутина вроде изучения протоколов безопасности станций только ещё сильнее набивала оскомину. Несколько «развеяться и растрястись», по меткому выражению Каннингема, Грэй планировал в сегодняшней операции. Сомнения, предчувствия и прочую ересь духовную он отбросил прочь.
Начальник отдела силовых взаимодействий (ОСВ) много думал. Уже не одно десятилетие. Особенно сильно Грэю пришлось напрячь свой разум несколько лет назад, когда его впервые допустили к секретной информации об идущем полным ходом Проекте Слияния… Привычно пропустив учёный бред мимо ушей, Матиаш тогда распушил усы, и спросил мерзким тоном у Доктора: «Когда и куда выдвигаться?» Вступать в приятельские душеспасительные беседы с окончательно сбрендившим Каннингемом он избегал уже полвека, и просто тянул свою лямку, напялив маску тупого солдафона. Так было легче.
«Эверест» был закрыт для посещений уже полгода, и медленно смещался из внутреннего пояса орбиты к внешним её границам. Внутри станции монтировались сотни тысяч тонн аппаратуры, квантовых излучателей, анализаторов и подавителей, завозились энергоячейки и резервные блоки. Вместо полумиллиона праздных туристов и обслуживающего персонала — половина силового отдела Корпорации, три штурмовых эскадрильи, и треть научного подразделения, занимавшегося порталами и альтернативной историей Параллелей…
— Грэй, вас вызывает Центр, — мягко толкнулся в уши голос давным-давно умершей девушки, которая более столетия назад записала оповещения для сотрудников Лабораторий в Выборге. Потом её записи занесли в компьютер, и вот уже век Матиаш едва заметно вздрагивал, заслышав знакомые обертоны. — Доктор Каннингем на связи. Канал Три Эм.
— Слушаю, — сухо ответил Грэй, натягивая на лицо подобающую случаю мину. — Три Эм, включить.
На периферии зрения замерцала текущая синим строчка статуса, и в ушах раздался сочный баритон Герниха. «Как в старые времена», — тоскливо подумал Грэй, и мысленно отвесил себе пинка.
— Здравствуй, Грэй, — Каннингем словно почувствовал настроение своего «последнего довода», и поумерил концентрацию величия в голосе. — Хочу сказать, что мы все долго шли к этому моменту… Но это ты, наверное, слышал уже не один десяток раз, потому не буду повторяться. Сейчас тебе придёт активационный пакет, и ты в точности выполнишь инструкции. Как всегда.
«Как всегда… — эхом отдалось внутри Матиаша, и он сдержал готовое сорваться с губ матерное выражение. — Доктор уже давно не видит разницы между людьми и инструментами».
— Да, доктор, — вежливо произнёс он вслух, поглядывая на ползущую линию загрузки. — Какие-нибудь отдельные приказы будут? — Грэй выделил слово «отдельные» неспроста, его обширный опыт спецопераций подсказывал, что чаще всего планы и истинные цели имеют мало общего. И лучше выяснить заранее, что нужно Корпорации… То есть, Каннингему.
Герних ненадолго прервал контакт, но через пару секунд вернулся на линию.
— Никаких. Выполнить запланированные действия, наблюдать результат, проконтролировать возвращение станции. Без самодеятельности, Грэй. Любые отклонения чреваты…
— Вас понял, доктор, — Матиаш переварил начальные такты пакета, структурированного каким-то любителем научной речи, и добрался до блока, адресованного лично ему. — Переброска между Параллелями? Гм… Простите, но до сих пор такие объёмы транспортировки не производились. Как...
— Это не ваша забота, Грэй, — устало произнёс Каннингем. — Не ваша ответственность. Станция уже перемещалась, способ апробирован. Просто выполните приказы, без жалости и излишних сантиментов.
Грэй насторожился. Выработанное годами и отточенное десятилетиями предчувствие грядущей задницы выкинуло флаг, и сыграло сигнал «внимание всем!» на натянутых нервах.
Начальник ОСВ — довольно весомая фигура на доске, чтобы жертвовать её втёмную, и ему пришлось, используя связи разного уровня, самостоятельно провести изыскания по тематике Проекта. То, что Грэй узнал, не добавило ему оптимизма и веры в лучшее будущее. Скорее, наоборот. Сама идея слияния воедино двух миров, когда более «сильный» поглощает другой без остатка, ассимилируя не только геологические пласты и залежи полезных ископаемых, но и все население… Выживает один мир, который, как правило, является основой. «Линией, — вспоминал Матиаш слова Герниха времён Лабораторий, — к которой относится сонм Параллелей, являющихся отражениями вероятностей развития».
Инфоблок кратко описывал Параллель, которую планировалось слить с их родной планетой. «Технологический путь развития, преобладание космического экспансивного вектора, предварительный расчёт точки роста — в пределах столетия от настоящего момента. Точка расхождения — 1913 год, различия кумулятивные. Слияние позволит увеличить связность реальности Терры-Ноль до значений 5–5,6 по шкале Каннингема. Ожидается восстановление биосферы до уровня начала XXI века, прирост полезных ископаемых и людских ресурсов от 45 до 60%. Установлено большое количество «двойников», что позволяет ассимилировать Параллель с минимальными потерями».
Все это промелькнуло в сознании за мгновение, отложившись в долговременной памяти, но лёгкое беспокойство все же осталось.
Грэй не понимал, что именно его беспокоит — данные выглядели безошибочными, план действий был неплохим, и даже Каннингем, вопреки ожиданиям, казался не ожившей статуей божества, а вполне нормальным человеком… «Да ну и хрен с ним, — пожал плечами Матиаш, направляясь к лифту на уровень командной рубки станции. — Я тоже могу ошибаться. Все пройдёт гладко».
Впоследствии Грэй бесконечно прокручивал в памяти этот момент, и бесчисленное количество раз соглашался с этими словами. Он действительно ошибался.
Сам момент перехода остался незамеченным. Сознание скользнуло в какую-то дыру, чуть затуманилось — и вот уже перед ними обычный шарик Земли, голубой и зелёный, с белыми шапками облаков, закручивающимися в циклоны над океанами… Только на орбите непривычно пусто и голо, и не сверкают нити орбитальных лифтов на полюсах. Несколько корявых и угловатых конструкций, между которыми снуют грязно-серые корабли с обрубленными носами и вынесенными в стороны от корпуса двигателями. Луна почти не застроена, и в точках Лагранджа нет ничего, кроме пары троянских астероидов, и укутанного силовыми полями «Эвереста».
— Квантовые генераторы, при всей их надёжности и технологичности, имеют один недостаток. Их нужно перемещать в пространстве, выстраивая многомерную сферу вокруг цели, — учёный поправил голографический налобный дисплей, и продолжил импровизированную лекцию. Грэй внимал ему с выражением чуткого, но крайне тупого идиота, поддакивая в нужных местах, и одновременно занимаясь координацией силовиков, пилотов, выстраивающих структуру из упомянутых генераторов, и агентов, действовавших на Земле уже почти десятилетие. — Как вы понимаете, конфигурация рассчитана доктором Каннингемом лично, на основе теоретических выкладок следствий из теории Однокамушкина — Бортца. Следуя этим выводам, мы можем…
«Проследовать в задницу, — недипломатично сострил Грэй. Его высокообразованный коллега заливался соловьём уже час, а не сказал ничего полезного. — Фаза два на подходе, а мы уже выбиваемся из графика. И на шарике не все гладко…»
— Доложить отклонения по группам влияния, — произнёс он в канал связи, медленно зверея от количества прокачиваемой через сознание информации. — Группе три оценить расхождения с имеющимися данными, подготовить резюме. Научному отделу приготовить расчёт конфигурации полей генераторов.
— Но, если рассмотреть исключение из теоремы Бокколи, любой квантовый генератор можно сопрячь с неограниченным количеством таких же, получив умножение мощности излучения…
— Аскольд… — Грэй вызвал личное дело учёного, нашёл там имя, и не удержался от изменения статуса на «покидать Линию Ноль запрещено». Просто так, из уважения к огню. — Будьте любезны, рассчитайте новую полевую конфигурацию. У нас входящие данные поменялись.
— Д-да, конечно… — Аскольд обнаружил обновление в своём личном файле, побагровел, потом побледнел, и выпустил воздух через зубы. Спорить с начальником силового сектора ему не хотелось. — В чём проблема?
Грэй вытер вспотевший лоб, и откинулся в удобном кресле. Пакет данных скользнул по внутренней сети, и учёный погрузился в него, иногда подёргиваясь, и судорожно шепча:
— Плотность населения выше предсказанной, статистические данные неполны, уровень технологии существенно выше, чем ожидалось. Перенаселённость, разобщённость и отсутствие мирового правительства. На грани крупного конфликта. Основная ось противодействия — Восток и Запад. Истощение ресурсов значительнее планируемого. Половина агентов влияния раскрыты и выведены из игры. Предполагается что…
— Работайте, — ответил Матиаш, покидая своё место, и спускаясь к обзорной галерее. Ему хотелось побыть одному.
«Внизу» сейчас готовились к войне два больших блока государств, обладавших всеми средствами для того, чтобы трижды или четырежды уничтожить планету. «Пожалуй, Корпорация успела вовремя, — подумал он, тяжело опираясь на стойку выключенного проектора. — Но агентов не жаль. Слишком неаккуратно сработали. Вероятно, что именно из-за них здесь начинается война…»
Матиаш не любил излишних жертв, и с момента взятия Кардагара избегал исполнения «грязных» приказов. Тогда он самолично придушил генерал-лейтенанта, который спьяну или от большого ума отдал приказ о массированном артобстреле по высадившемуся десанту. Генерала откачали, а звёздочки одного капитана осыпались напрочь, вместе с погонами.
Сейчас он поймал себя на мысли, что чувствует себя примерно так же, как тогда, в штабе Южно группы войск Конфедерации. И хотя Рутения давно уже стала историей, а Кардагар поглотили пески — память не стёрлась, как и душевная боль.
В канале связи звучали голоса пилотов, выстраивавших структуру из квантовых генераторов, негромко жужжали сводки от аналитического отдела, стрекотали экспресс-доклады от сворачиваемых сетей агентурной разведки и экспериментальных историков. Одна из групп запрашивала срочную эвакуацию с затерянной во льдах полярной станции, мотивируя своё решение увеличившейся в несколько раз активностью на ракетных базах здешней Антарктиды.
— Отказать, — вмешался Матиаш. — Наблюдать и регистрировать каждый чих. При необходимости разрешаю прикинуться пингвинами и отплыть в море.
Он хорошо представлял, что может случиться, если в момент слияния аборигены решат немного отредактировать количество народонаселения и радиоактивность земной поверхности. В лучшем случае вместо процветающей Терры получался светящийся по ночам оплавленный шар, в худшем — обе планеты рисковали рассыпаться на части. Анализ показывал, что вероятность перехода конфликта в «горячую» стадию менее двадцати процентов, но никто не учитывал влияния квантовых генераторов. Впрочем, Грэй и сам не мог сказать, что случится после их включения.
— Последовательность построена! — командир небольшой флотилии, капитан-лейтенант Морзе, был из первых уроженцев Внешних миров, и его странный говор, с растягиваниями гласных и удвоением некоторых согласных, немного резал слух. Но пилотом и командующим он был отличным. Педантичным, спокойным и въедливым. Может быть, потому генераторы сейчас встали на расчётные места с минимальными отклонениями. — К запуску готовы, отводим корабли к станции.
— Грэй, — раздался голос Каннингема, и Матиаш вздрогнул от неожиданности. — Если ты ещё не начинал вторую фазу, то лучше бы тебе её начать.
По неестественности и излишней округлости формулировок Грэй догадался, что доктор оставил в инфосфере «Эльбруса» запись своего голоса, и, возможно, отпечаток сознания. Эксперименты с искусственным разумом в последние десятилетия допускали такую возможность. А Каннингем был достаточно хорошим учёным, чтобы воплотить эту идею в реальность.
— Выполняю, Доктор Каннингем, — тихо ответил Матиаш, и положил руки на всплывший перед лицом прозрачный голоэкран. — Фаза два. Приготовиться к прогреву излучателей. Фокусировка квантового поля передаётся расчётному центру «Эльбруса», кораблям вернуться в доки. Всем агентам на поверхности – включить экранирующие модули. Примерное время до включения, — он покосился на внутренний экран, — двенадцать стандартных минут, обратный отсчёт запущен.
— Молодец… — Прошептал Каннингем в канале связи, и затих.
Матиаш отчётливо скрипнул зубами.
Генераторы, расставленные на дальней орбите Земли, выглядели, словно обычные некрупные астероиды, случайно залетевшие вглубь Солнечной системы. Внутри каждого десятиметрового камешка располагался кристаллический резонатор, окружённый энергоячейками и сложной наноэлектроникой. Все это великолепие было крайне дорогим, требовавшим долгой калибровки, и, увы, одноразовым. Сейчас устройства одно за другим заканчивали цикл проверки, и подключались к общей сети, высвечиваясь на диаграмме золотыми сферами. Земля казалась Грэю пойманной в огромную ловушку, и с каждым огоньком генератора, вышедшего на режим, горло словно сдавливало невидимой рукой.
«Господи, а что, если Доктор ошибается? — похолодев, Матиаш замер с занесённой рукой, так и не коснувшись активатора. — Если мы все ошиблись? Дьявол, как же мне не хочется запускать процесс».
Офицеры, занимающиеся на галереях мостика своими делами, с удивлением бросали взгляды на начальника силового отдела, стоящего перед мягко светящейся жёлтым голопанелью, и что-то шепчущего в пустоту. В Корпорации не приветствовалась религиозность, и новомодные психокоррекции вытравливали её в первую очередь, потому мысль о молитве не посетила практически никого из присутствующих. Только Аскольд отвлёкся от потока данных, и, убрав прилипшую к вспотевшему лбу прядь волос, усмехнулся в спину Грэю. Он-то был уведомлён заранее о возможном изменении поведения Матиаша…
Учёный потянулся к запасному голопульту, чтобы отдать приказ на активацию генераторов, но Грэй вышел из ступора, и впечатал ладонь в изображение. На его лице читалась смесь отвращения и жалости.
Все, кто мог отвлечься от своих обязанностей, обратились к экранам и голо, на которых мерцала схема планеты. Квантовые генераторы запустились в точно рассчитанный момент, начав формирование своеобразного желоба вероятности, по которому должна будет скользнуть Земля. На другом конце находилась Терра, Штаб-квартира Корпорации и основной квантовый генератор, находящийся глубоко под поверхностью Селены…
До этого момента никто не видел, что происходит с миром, который должен слиться с другим, более «сильным» и важным с точки зрения вероятности. Как это произойдёт? Будет ли планета растворяться постепенно, размываясь и истончаясь? Или пространство схлопнется, вычеркнув из реальности сам факт существования одной из бесчисленных копий Терры? А, может, ничего не произойдёт, и станция переместится к точке старта?
«Всё когда-либо случается впервые, — некстати вспомнил Матиаш фразу, сказанную Гернихом в самом начале их знакомства. Тогда они напились, как поросята, и доктор нёс вдохновенную чушь про иные миры, вероятности и звёзды, к которым нужно всего лишь сделать шаг. — Но, пока это не случилось, мы никогда не можем точно сказать как. Почему — можем. Зачем — можем. А вот как именно произойдёт, извините, чудо — не получается… Невозможно человеку предугадать ответ Вселенной».
Грэй медленно опустил руки, и сжал кулаки. Он продолжал стоять перед стойкой проектора, а перед ним разворачивалась панорама окрестностей планеты Земля, снятой со множества ракурсов. Рассеянные перед операцией наноспутники, аппаратура станции и генераторов позволяла наблюдать великолепную картинку, объёмную и реалистичную. Доклады наблюдателей слились в трепещущее крещендо, из которого привычное ухо Матиаша вычленяло важные фразы.
«Нарастает напряжённость поля… Изменения геомагнитной активности... Полярное сияние над экватором… Паника в крупных городах… Нарушение связи…— бормотание прорезал синтезированный голос одной из экспериментальных моделей искусственных интеллектов доктора Каннингема, включённых в контур связи. — Зафиксирован распад несущей частоты генераторов. Мощность недостаточна, увеличиваем напряжённость поля!»
По рубке пронёсся слитный громкий вздох. Общая сеть станции немедленно распалась на изолированные сегменты, ранжированные по уровню доступа. «Эверест» тряхнуло.
«Не хватает мощности… — Грэй был ошеломлён. Он допускал, что все пойдёт наперекосяк, но как именно — не знал. Ещё Матиаш неплохо разбирался в началах теории квантового поля, особенно – в прикладных её частях. И мог представить, какая сила заключена в нескольких десятках генераторов. Одного устройства хватило бы для поддержки всех портальных перемещений на планете размером с Терру. — Однако, что за хуйня?! Расчёты верны, Параллель можно свернуть именно таким количеством устройств. Или… В чём дело?»
Подёрнувшаяся было дымкой нереальности планета внезапно обрела прежний объём и насыщенность, содрогнувшись при этом. Изображение транслировалось без задержек, и Грэй отстранённо наблюдал, как медленно вскипают от сотен подводных тектонических ударов океаны, формируя расходящиеся во все стороны волны, заметные даже из космоса. Атмосферные фронты разметало в стороны, их спирали превратились в тающие грязные полоски.
Проплывавший перед бесстрастным оком головизора материк одной из Америк покрылся сетью трещин, подсветившихся одновременным извержением вулканов. Воды океана хлынули в образовавшиеся разломы, столкнувшись с вырвавшейся на поверхность магмой, и континент медленно затягивало тёмным облаком пепла и пара. Земля содрогалась все сильнее, с каждым рывком мощности генераторов.
Сирена в помещениях «Эвереста» завывала без остановки, наполняя каждый отсек тревогой инфразвуковых частот, призванных мобилизовать личный состав к возможной борьбе за живучесть. Панические доклады наблюдателей с поверхности Земли прерывались один за другим — агенты либо теряли сигнал, либо погибали в катаклизмах, либо просто спасали свои очень ценные жизни. Грэй не мог их винить в трусости, он и сам бы на их месте поступил так же. Однако, в агонизирующем канале связи он услышал то, чего так опасался: слова «множественные пуски баллистических ракет» всё-таки прозвучали…
Окутанная облаками пара планета расцветилась яркими белыми вспышками ядерных взрывов, поднимающимися в небеса пышными чёрными султанами поднятого в стратосферу пепла и оранжево-красными пятнами пожаров. Матиаш отвёл глаза. Он не мог наблюдать за тем, как внизу, в адском котле из проникающей радиации, ударных волн, цунами и вулканических извержений гибнут миллиарды живых людей. Грэй вызывал перед собой коды высшего приоритета, и одним движением выделил все работающие генераторы. Ярко-алые иконки статусов говорили, что они и так скоро пойдут вразнос.
Аскольд взметнулся со своего кресла, поднимая короткий тяжёлый пистолет с широким стволом. Приоритеты Корпорации в вопросе этого эксперимента были определены раз и навсегда. И даже только что полученные по квантовой линии сообщения с Терры, описывающие происходящие там катастрофы, не могли изменить хода событий. Учёный вспомнил доктора Каннингема, и тщательно прицелился в затылок Грэя.
Матиаш вводил код за кодом, подготавливая отключение генераторов, когда ощутил давно забытое чувство. Так жертва снайпера удивляется холодку в груди или голове, бегущим мурашкам, и иррациональному страху смерти. А потом пуля ставит жирную точку.
Не отрываясь от голопанели, он достал из потайной кобуры небольшой плоский излучатель, и нажал на спуск. Сгусток плазмы прочертил тонкую оранжевую линию между стволом и головой Аскольда. Череп учёного с шипением взорвался, разбросав вокруг куски подгорелого мозга .
Сирена взвыла в последний раз, и умолкла. На нижние галереи рубки ворвались сотрудники отдела силовых взаимодействий, затянутые в тяжёлую броню, с плазменными излучателями наперевес. Рассыпавшись по помещению, они немедленно взяли под контроль всех присутствовавших, пресекая любую попытку покинуть рабочее место. Неподчинение приказам беззлобно, но эффективно каралось ударом приклада по затылку нарушителя. У силовиков были свои приоритеты, и нападение на своего командующего они расценили однозначно.
Грэй тряхнул головой, стряхивая пот, и мысленно пожелал всем, кто в его ушах кричал, умолял и требовал прекратить, медленной и мучительной гибели от неестественных причин. Последняя последовательность отмены вошла в систему, и генераторы синхронно взорвались, вспыхнув яркими звёздочками. «Эверест» ещё раз содрогнулся, один из пилонов доков сломался пополам, выбрасывая наружу сгустки пламени, обломки кораблей и тела людей. Заныли зуммеры повреждений, реактор дал сбой, но силовое поле выдержало, и взрыва не произошло.
Матиаш повернулся к своим солдатам, и шевельнул губами, собираясь отдать команду грузиться в десантные боты для сброса на поверхность планеты, когда станция в очередной раз дрогнула, и провалилась в бесконечный туннель, состоящий из сплошной тьмы.
часть вторая
Грэй с плохо скрываемой тоской смотрел на полированный металл и тёмное стекло вокруг. Каннингем в последние годы трепетно полюбил архитектурный стиль нью-тех, и сочетание этих материалов в различных вариациях заполонило большую часть Штаб-Квартиры. Доктор не умел останавливаться на половине пути, и не захотел этому учиться, и начальник ОСВ все чаще вспоминал старую пословицу про масло и кашу. Тем более что Матиашу в такой обстановке хотелось достать излучатель, и заползти в укрытие — слишком много он помнил городских боёв, битого стекла, закопчённого металла… и смертей.
Сейчас Грэй меланхолично размышлял о том, как именно высокое начальство предпочтёт его разнести в мелкие щепки. «Учитывая возросшую тягу Канистры к театральщине, допускаю, что публичная обструкция будет транслироваться начальникам отделов. Возможно, с врезками вирусной рекламы коитальных смазок и прочих лубрикантов, — невесело улыбнулся он, вспомнив, сколько таких разносов у него было, и ещё будет. — Как экзотику, рассмотрим вариант с выбрасыванием из окна, утоплением в слюне генетически модифицированного дромадера, инфицированием «чёрной слезой», и ссылкой в отдалённые Параллели для повышения уровня сознательности тамошних силовиков… Что, смешно?»
Матиуш подумал, и ответил сам себе: «Да нет, скорее, грустно. И с чувством юмора у тебя, капитан, проблемы…»
Стены немаленького помещения, до того казавшиеся монолитами чёрного стекла, резко просветлели, и обретали прозрачность буквально на глазах. Металлические балки, ажурной вязью заполнявшие подпотолочное пространство, также растворялись, теряя блеск. Сквозь исчезнувшие преграды в комнату заглянуло утреннее солнце, разливая по матовому полу багрянец и оранжевые блики.
Доктор Каннингем обосновался в апартаментах на вершине Штаб-Квартиры сразу после окончания строительства здания. Бросал ли он тем самым вызов возможным врагам, или просто любил высоту и открытое небо — Грэй не мог с уверенностью сказать. Времена, когда они с Гернихом понимали друг друга с полуслова, давно прошли. Матиуш не так сильно скучал по тем дням, но иногда хотелось, чтобы достигший почти божественных высот доктор заявился в кабинет к нему, уселся в чуть поскрипывающее кресло, помнившее ещё первую Штаб-Квартиру, и, встрепав руками волосы, начал проникновенно рассказывать подробности очередного полубезумного эксперимента, или строить яркую Теорию Всего…
— Есть вещи под луною, друг Горацио, что объяснить способны лишь немногие… — тихо, одними губами, прошептал Грэй. И не к месту добавил. — Быть, или не быть?
В центре огромной комнаты разошлись плиты пола. С едва слышным подвыванием сервоприводов наверх выехал стол, вырезанный из огромного кристалла хрусталя. В кресле, ссутулясь, сидел всесильный и всемогущий бессменный глава Корпорации. Доктор Герних Август фон Каннингем. Сцепив пальцы, он пристально глядел на Матиуша.
Первым прервал тянувшееся молчание Грэй.
— Докладываю, — рубанул он сплеча. — Операция «Слияние» бездарно провалена. Потери экспедиционного корпуса составляют двести человек, из них сто восемьдесят — безвозвратные. Станция «Эльбрус» повреждена. Утрачено двадцать пять квантовых генераторов…
Каннингем приоткрыл глаза, и уставился на Матиуша так, словно впервые его видел. Тот поперхнулся заготовленной речью, и почувствовал, как его щёки заливает краска стыда.
— Иногда я удивляюсь, насколько просто испортить идеально просчитанный и выписанный в мельчайших деталях план, — Каннингем говорил спокойно, веско, размеренно. В его хорошо поставленном голосе можно было различить и снисхождение к нерадивому подчинённому, и уже перегоревший гнев, и даже сострадание… Не было в нём только одного — настоящих чувств. — Достаточно поставить профессионала на неподобающее ему место. И всё, что выстрадано десятилетиями, обращается во прах…
Доктор поправил воротничок старомодной сорочки, и оправил манжеты, слегка выступающие из рукавов своего тёмно-серого пиджака. Грэй терпеливо ждал продолжения.
— Вы знаете, господин начальник Службы, что ваши так называемые потери не идут ни в какое сравнение с миллионами жертв здесь, на Терре. Пострадали те, кого мы обязались хранить и защищать. Ради кого было выстроено всё это… — Каннингем небрежно обвёл рукой панораму города за пределами стен своего кабинета. Прежде прозрачный воздух был серым и дымным. Некоторые кварталы окутывал пар, а несколько небоскрёбов зияли проломами и впадинами на месте стеклопластовых панелей окон. Над городом необычайно быстро неслись облака, словно налитые тёмным свинцом. — В чём вы видите причину провала, капитан?
Грэй едва не вздрогнул при упоминании своего воинского звания, в котором покинул ряды ВС Рутении. Ему стало совсем кисло.
— Есть вещи, которые не стоит делать, — медленно проговорил он, принимая стойку «вольно». Слова выходили наружу с трудом. Мешали сжавшиеся от гнева челюсти, и ощущение собственной правоты. — Герних, ты говоришь о миллионах жертв, о нашем долге… Я видел другое. С той стороны, — он кивнул куда-то в сторону, — погибли миллиарды. От катаклизмов, ядерных ударов, голода, болезней… Умерли или умирают. Они такие же люди, как и терранцы. Собственно, они – это и мы тоже. Двойники. Аналоги…
— Грэй, не вам меня учить основам топографии квантовых вероятностей, — глаза доктора холодно блеснули. — Я прошу дать мне раскладку по причинам провала операции, без лирики и эмоций. Кто виноват, что предпринято, какие выводы сделаны. Все остальное меня интересует гораздо меньше. Отвечайте, начальник Службы.
Грэй покраснел ещё сильнее, и ему захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Например, в завалах городов, или среди лесного пожара. Чтобы не говорить, а делать. Руками разгребать обломки, тушить деревья, спасать людей…
— Генераторы не смогли обеспечить требуемую мощность, — поморщившись, произнёс он, подумав: «Да какого хрена? Эти дорогущие куски хлама не вышли и на треть от необходимого!», — агентура не актуализировала информацию. Вектор развития был за пределами расчётного.
«А ещё какая-то сволочь хотела меня убить, — переведя глаза с уха доктора на его переносицу, подумал Грэй. И понял, что именно это было одной из главных причин его, Матиуша, своеволия. — И ты, Канни, отдал этот приказ. Такого не прощают…»
— Некомпетентность, — сухо ответил ему Каннингем, выпрямившись в кресле. — Некомпетентность и неспособность адекватно реагировать на изменение обстановки. Командное звено оказалось… неудачным. Мягко говоря.
Я возлагал очень большие надежды на вас лично, и на этот проект. Вы не оправдали… Нет, вы дьявольски бездарно распорядились моим доверием, Грэй. Будь я военным, я трактовал произошедшее как открытое неповиновение и мятеж, возможно — измену…
Матиуш почувствовал, как в висках стучит кровь, и задержал дыхание. Полтора столетия прошло с тех пор, когда ему говорили подобные слова, и память взвихрилась внутри черно-красной волной ярости. Сквозь шум в ушах донеслись спокойные слова Каннингема:
— Но я не военный. Я учёный. И немножечко администратор…
Фигура доктора застыла на середине движения, но его челюсть и губы продолжили проговаривать текст. Беззвучно. Только что-то поскрипывало и похрустывало.
Грэй непроизвольно схватился за кобуру с излучателем, но вспомнил, что сдал оружие на входе в приёмную. Он хрустнул пальцами, и мягко двинулся к высокому креслу. На полпути к столу Матиуш почувствовал, как упирается в невидимую преграду, и остановился, стараясь определить конфигурацию силового поля.
Существо, сидевшее в кресле Каннигема, не имело ничего общего с настоящим доктором, и бывший капитан очень хотел разобраться, что оно из себя представляет. В прямом смысле разобраться. «Андроид? Запрограммированный двойник? Клон? — мысли скакали подстреленными воробьями. — Да похрену. Где настоящий Каннингем?»
Пробиться через преграду не удавалось. Полусфера поля надёжно отделяла Грэя от кресла с шамкающей куклой и вмонтированного в стол голопульта, с которого можно было вызвать охрану.
— Твою же мать, док… — упираясь ладонями в барьер, проговорил Грэй, сожалея об оставленном вместе с оружием коммуникаторе. Все прочие каналы связи, включая имплантированные, блокировались наглухо — он сам в своё время встраивал систему безопасности внутреннего распорядка, и позаботился о казавшихся очевидными уязвимостях — Что ты творишь, а? Каннингем!
Из распахнувшегося проёма, ведущего в нижний ярус кабинета, медленно всплыла платформа мини-лифта. Настоящий Каннингем, подхватив мягкий кофр с инструментами, соскочил с неё, и подошёл к креслу. Бросив мрачный взгляд на замершего в трёх метрах от него Грэя, доктор коротким жестом отключил силовое поле, и указал на появившийся из пола стул.
— Садись. Вчера я наблюдал твой провал, а сегодня ты наблюдаешь мой… — Герних устало вздохнул, и раскрыл кофр. Среди знакомо перемигивавшихся разноцветными сигналами тестеров и биомедицинских сканеров светился голоэкран терминала и попискивали какие-то совсем загадочные приборы. — Друг мой, я приношу извинения за испытания, которым подверглась сейчас твоя психика.
Ударом кулака Каннингем свернул своему двойнику шею, и ловко вскрыл висок чем-то вроде скальпеля. Грэй заметил мешанину электронных компонентов и кристаллов внутри черепа лже-Герниха, и облегчённо выдохнул: «Все-таки робот». Тем не менее, количество вопросов не уменьшилось, а втирание мозгов не отменилось.
— Да, это искусственное тело с модифицированным мозгом, — ответил Каннигнем, вздохнув, и достал из кофра большую тубу, в которых обычно хранили смазочные вещества сотрудники технического отдела. Залив некоторое количество густой субстанции внутрь вскрытого черепа андроида, доктор вонзил тому в нос тонкий щуп, и ткнул пальцем в терминал. — Третья модификация. С копией личности и частичной разумностью.
Грэй шевельнул губами, словно пробуя на вкус последнюю фразу:
— У меня только один вопрос. Зачем?
— В последнее время меня заинтересовали проблемы искусственного интеллекта, — Каннингем захлопнул череп своего двойника, и щелчком пальцев отправил кресло вниз. — И слияние биомедицины с техникой.
Доктор особенно пристально взглянул на Грэя, и тому стало не по себе. Примерно так смотрят на подлежащих немедленной декапитации лабораторных крыс. С горячим интересом исследователя.
— Матиуш, ты меня действительно разочаровал. С твоими-то опытом и удачей, и не справится с простой операцией…
Грэй промолчал. Профессиональное беспокойство за жизнь Каннингема сменилось, пусть с запозданием, усталостью от пережитого накануне, и болью где-то в глубине души. Ему не давали покоя картины разрушений и гибели на вырвавшейся из аркана квантовых генераторов Земле.
— Но я признаю, что расчёты были неверны, — Каннингем посмотрел на тубу, которую по-прежнему сжимал в руке, и бросил её на хрусталь стола. — Да, символично. Нам с тобой не помешает смазка для мозгов.
«Жопу себе смажь…» — мысленно огрызнулся Грэй. Вслух же он произнёс другое:
— Миллиард погибших. Полуразрушенная Параллель. Такова цена ошибки?
— Это не ошибка, — Герних присел на край стола. — Это необходимость. Только так, и никак иначе. Ты, старый друг, мыслишь узко. Я вижу шире. Там, где тебе приходится думать об интересах твоих людей, отдела, Корпорации, мне необходимо принимать решения за все человечество. Если угодно, можешь считать меня мегаломаном, или сбрендившим на старости лет божеством… Ответственность никуда не денется.
Матиуш поёжился, и подумал, как сильно за какие-то полтора века поменялись их с доктором отношения. Если раньше Грэй был для Каннингема своего рода опорой — в кризисные ситуации именно уверенность бывшего капитана поддерживала доктора, то теперь… «Теперь он рассчитывает только на себя. Самое смешное, что у него это получается, — начальник ОСВ помассировал переносицу. — Канистра перерос себя, и стал лидером. За ним хочется идти».
И сейчас док сам стал опорой. Якорем для многих миллионов людей, иконой для миллиардов, символом и лицом Корпорации.
— Все мы можем ошибаться, — Каннингем осуждающе покачал головой. — Только у меня нет права на ошибку.
— Герних… — Матиуш пытался подобрать слова, чтобы не быть понятым превратно. Доктор всегда отличался крайне болезненным самомнением. — Если ты ошибаешься, это всего лишь значит, что ты человек, а не бог. Если ты переживаешь, и учитываешь новый опыт — ты человек. Если…
Каннингем резким движением вскочил со стола.
— Матиуш, прости, но ты не понимаешь, — его лицо словно окаменело, и глаза заледенели. Тон тоже поменялся, приобретя скрежещущие оттенки. — И не поймёшь. Это не твоя судьба.
Грэй опустил глаза. Ему было очень неприятно. Впервые за несколько десятилетий Герних настолько сильно открылся… Но все это оказалось своеобразной ловушкой. Стоило коснуться боли, и доктор моментально задраил все люки, превращаясь на глазах в холодную бесчувственную сволочь.
— Матиуш Грэй, налагаю на вас служебное взыскание, — Каннингем выдвинул из столешницы панель терминала. — Вы понижаетесь в ранге до заместителя начальника отдела, и в течение года должны переформатировать ОСВ, выделив обособленные подразделения охраны, регулярных вооружённых сил и разведки. Вы лишаетесь права покидать Терру сроком на двадцать лет.
Грэй встал, оправил складки мундира на талии, и вытянулся во фрунт. Его лицо застыло, и ничего не выражало.
— Именем Корпорации! — Каннингем коснулся терминала, подписав распоряжение, и отошёл к прозрачной стене, за которой над городом всходило багровое солнце. — Идите, служите, заместитель начальника СВО.
Матиуш скрипнул зубами, но ответил:
— Служу Корпорации…
Просто пиши.
Зачем выплескивать слова на бумагу, зачем травить душу тем, что никогда не будет?
Просто пиши.
Но если меня никто никогда не прочтет?
Заткнись и пиши!
Из дневника одного архивиста, Терра-0.
Хорошее настроение закончилось ещё в космосе. Матиаш покрепче ухватился за мягкий полиметаллический поручень, борясь с давно забытым страхом высоты. Для бывшего десантника такая фобия была смешна — ведь когда-то он выбрасывался вместе с десятитонным транспортёром из летающей крепости-геликоптера модели «Си-130», раскрывая парашют в самый последний момент… «Только это было хренову тучу лет тому назад, — напомнил Грэй себе, разжимая побелевшие пальцы. — А ты с тех пор не то что с коптера не прыгал, но даже апартаменты выбрал на минус сороковом уровне». Совладав с собой, начальник сектора силовых взаимодействий вздохнул, и повернул голову к панорамному экрану, на котором, словно нарисованные, замерли сине-бело-зеленый шар планеты, её затенённый спутник, украшенный серебряными кляксами баз и верфей, и мерцающие огнями орбитальные сооружения внутреннего пояса Терры. От тонкой сияющей ниточки орбитального лифта на Северном полюсе только что отделился ударный крейсер «Деванагари». Могучий многокилометровый корабль, укутанный в абляционную броню и силовые щиты, для Матиаша выглядел белой размытой чёрточкой, медленно двигающейся перпендикулярно оси эклиптики.
Грэй моргнул, смахнув слезинки, и понял, что всматривался в экран, перенапрягая глаза, но даже не подумал об использовании нанонапыления на хрусталиках. Словно откликнувшись на его мысли, поле зрения заполнилось схемами, цифрами и прочей шелухой. Экраны включились. Вместе с ними проснулось смутное беспокойство, но капитан уже справился с собой, и подавил все излишние эмоции, продолжив невозмутимо смотреть на Терру и Селену, попутно разбираясь с текущей информацией.
Космические полёты в Сети были редкостью, своеобразным аттракционом и развлечением для богатых туристов. Орбитальная станция «Эверест» на орбите Терры принимала до трёхсот тысяч посетителей в неделю, и была одним из крупнейших сооружений в истории Корпорации и миров Сети. Сравнится с гигатонным чудовищем могли только два или три астероидных города во Внешних Мирах, и то — только по линейным размерам. Бело-серая сфера, словно пронзённая крест-накрест узкими пилонами причалов, могла похвастаться не только энергетической автономностью в триста лет, но и встроенными двигателями, способными утянуть с орбиты Селену.
Бывший капитан мигнул, стирая ненужные данные, и отправил информацию об «Эвересте» в архив. В последнее время ему было скучно, и рутина вроде изучения протоколов безопасности станций только ещё сильнее набивала оскомину. Несколько «развеяться и растрястись», по меткому выражению Каннингема, Грэй планировал в сегодняшней операции. Сомнения, предчувствия и прочую ересь духовную он отбросил прочь.
Начальник отдела силовых взаимодействий (ОСВ) много думал. Уже не одно десятилетие. Особенно сильно Грэю пришлось напрячь свой разум несколько лет назад, когда его впервые допустили к секретной информации об идущем полным ходом Проекте Слияния… Привычно пропустив учёный бред мимо ушей, Матиаш тогда распушил усы, и спросил мерзким тоном у Доктора: «Когда и куда выдвигаться?» Вступать в приятельские душеспасительные беседы с окончательно сбрендившим Каннингемом он избегал уже полвека, и просто тянул свою лямку, напялив маску тупого солдафона. Так было легче.
«Эверест» был закрыт для посещений уже полгода, и медленно смещался из внутреннего пояса орбиты к внешним её границам. Внутри станции монтировались сотни тысяч тонн аппаратуры, квантовых излучателей, анализаторов и подавителей, завозились энергоячейки и резервные блоки. Вместо полумиллиона праздных туристов и обслуживающего персонала — половина силового отдела Корпорации, три штурмовых эскадрильи, и треть научного подразделения, занимавшегося порталами и альтернативной историей Параллелей…
— Грэй, вас вызывает Центр, — мягко толкнулся в уши голос давным-давно умершей девушки, которая более столетия назад записала оповещения для сотрудников Лабораторий в Выборге. Потом её записи занесли в компьютер, и вот уже век Матиаш едва заметно вздрагивал, заслышав знакомые обертоны. — Доктор Каннингем на связи. Канал Три Эм.
— Слушаю, — сухо ответил Грэй, натягивая на лицо подобающую случаю мину. — Три Эм, включить.
На периферии зрения замерцала текущая синим строчка статуса, и в ушах раздался сочный баритон Герниха. «Как в старые времена», — тоскливо подумал Грэй, и мысленно отвесил себе пинка.
— Здравствуй, Грэй, — Каннингем словно почувствовал настроение своего «последнего довода», и поумерил концентрацию величия в голосе. — Хочу сказать, что мы все долго шли к этому моменту… Но это ты, наверное, слышал уже не один десяток раз, потому не буду повторяться. Сейчас тебе придёт активационный пакет, и ты в точности выполнишь инструкции. Как всегда.
«Как всегда… — эхом отдалось внутри Матиаша, и он сдержал готовое сорваться с губ матерное выражение. — Доктор уже давно не видит разницы между людьми и инструментами».
— Да, доктор, — вежливо произнёс он вслух, поглядывая на ползущую линию загрузки. — Какие-нибудь отдельные приказы будут? — Грэй выделил слово «отдельные» неспроста, его обширный опыт спецопераций подсказывал, что чаще всего планы и истинные цели имеют мало общего. И лучше выяснить заранее, что нужно Корпорации… То есть, Каннингему.
Герних ненадолго прервал контакт, но через пару секунд вернулся на линию.
— Никаких. Выполнить запланированные действия, наблюдать результат, проконтролировать возвращение станции. Без самодеятельности, Грэй. Любые отклонения чреваты…
— Вас понял, доктор, — Матиаш переварил начальные такты пакета, структурированного каким-то любителем научной речи, и добрался до блока, адресованного лично ему. — Переброска между Параллелями? Гм… Простите, но до сих пор такие объёмы транспортировки не производились. Как...
— Это не ваша забота, Грэй, — устало произнёс Каннингем. — Не ваша ответственность. Станция уже перемещалась, способ апробирован. Просто выполните приказы, без жалости и излишних сантиментов.
Грэй насторожился. Выработанное годами и отточенное десятилетиями предчувствие грядущей задницы выкинуло флаг, и сыграло сигнал «внимание всем!» на натянутых нервах.
Начальник ОСВ — довольно весомая фигура на доске, чтобы жертвовать её втёмную, и ему пришлось, используя связи разного уровня, самостоятельно провести изыскания по тематике Проекта. То, что Грэй узнал, не добавило ему оптимизма и веры в лучшее будущее. Скорее, наоборот. Сама идея слияния воедино двух миров, когда более «сильный» поглощает другой без остатка, ассимилируя не только геологические пласты и залежи полезных ископаемых, но и все население… Выживает один мир, который, как правило, является основой. «Линией, — вспоминал Матиаш слова Герниха времён Лабораторий, — к которой относится сонм Параллелей, являющихся отражениями вероятностей развития».
Инфоблок кратко описывал Параллель, которую планировалось слить с их родной планетой. «Технологический путь развития, преобладание космического экспансивного вектора, предварительный расчёт точки роста — в пределах столетия от настоящего момента. Точка расхождения — 1913 год, различия кумулятивные. Слияние позволит увеличить связность реальности Терры-Ноль до значений 5–5,6 по шкале Каннингема. Ожидается восстановление биосферы до уровня начала XXI века, прирост полезных ископаемых и людских ресурсов от 45 до 60%. Установлено большое количество «двойников», что позволяет ассимилировать Параллель с минимальными потерями».
Все это промелькнуло в сознании за мгновение, отложившись в долговременной памяти, но лёгкое беспокойство все же осталось.
Грэй не понимал, что именно его беспокоит — данные выглядели безошибочными, план действий был неплохим, и даже Каннингем, вопреки ожиданиям, казался не ожившей статуей божества, а вполне нормальным человеком… «Да ну и хрен с ним, — пожал плечами Матиаш, направляясь к лифту на уровень командной рубки станции. — Я тоже могу ошибаться. Все пройдёт гладко».
Впоследствии Грэй бесконечно прокручивал в памяти этот момент, и бесчисленное количество раз соглашался с этими словами. Он действительно ошибался.
Сам момент перехода остался незамеченным. Сознание скользнуло в какую-то дыру, чуть затуманилось — и вот уже перед ними обычный шарик Земли, голубой и зелёный, с белыми шапками облаков, закручивающимися в циклоны над океанами… Только на орбите непривычно пусто и голо, и не сверкают нити орбитальных лифтов на полюсах. Несколько корявых и угловатых конструкций, между которыми снуют грязно-серые корабли с обрубленными носами и вынесенными в стороны от корпуса двигателями. Луна почти не застроена, и в точках Лагранджа нет ничего, кроме пары троянских астероидов, и укутанного силовыми полями «Эвереста».
— Квантовые генераторы, при всей их надёжности и технологичности, имеют один недостаток. Их нужно перемещать в пространстве, выстраивая многомерную сферу вокруг цели, — учёный поправил голографический налобный дисплей, и продолжил импровизированную лекцию. Грэй внимал ему с выражением чуткого, но крайне тупого идиота, поддакивая в нужных местах, и одновременно занимаясь координацией силовиков, пилотов, выстраивающих структуру из упомянутых генераторов, и агентов, действовавших на Земле уже почти десятилетие. — Как вы понимаете, конфигурация рассчитана доктором Каннингемом лично, на основе теоретических выкладок следствий из теории Однокамушкина — Бортца. Следуя этим выводам, мы можем…
«Проследовать в задницу, — недипломатично сострил Грэй. Его высокообразованный коллега заливался соловьём уже час, а не сказал ничего полезного. — Фаза два на подходе, а мы уже выбиваемся из графика. И на шарике не все гладко…»
— Доложить отклонения по группам влияния, — произнёс он в канал связи, медленно зверея от количества прокачиваемой через сознание информации. — Группе три оценить расхождения с имеющимися данными, подготовить резюме. Научному отделу приготовить расчёт конфигурации полей генераторов.
— Но, если рассмотреть исключение из теоремы Бокколи, любой квантовый генератор можно сопрячь с неограниченным количеством таких же, получив умножение мощности излучения…
— Аскольд… — Грэй вызвал личное дело учёного, нашёл там имя, и не удержался от изменения статуса на «покидать Линию Ноль запрещено». Просто так, из уважения к огню. — Будьте любезны, рассчитайте новую полевую конфигурацию. У нас входящие данные поменялись.
— Д-да, конечно… — Аскольд обнаружил обновление в своём личном файле, побагровел, потом побледнел, и выпустил воздух через зубы. Спорить с начальником силового сектора ему не хотелось. — В чём проблема?
Грэй вытер вспотевший лоб, и откинулся в удобном кресле. Пакет данных скользнул по внутренней сети, и учёный погрузился в него, иногда подёргиваясь, и судорожно шепча:
— Плотность населения выше предсказанной, статистические данные неполны, уровень технологии существенно выше, чем ожидалось. Перенаселённость, разобщённость и отсутствие мирового правительства. На грани крупного конфликта. Основная ось противодействия — Восток и Запад. Истощение ресурсов значительнее планируемого. Половина агентов влияния раскрыты и выведены из игры. Предполагается что…
— Работайте, — ответил Матиаш, покидая своё место, и спускаясь к обзорной галерее. Ему хотелось побыть одному.
«Внизу» сейчас готовились к войне два больших блока государств, обладавших всеми средствами для того, чтобы трижды или четырежды уничтожить планету. «Пожалуй, Корпорация успела вовремя, — подумал он, тяжело опираясь на стойку выключенного проектора. — Но агентов не жаль. Слишком неаккуратно сработали. Вероятно, что именно из-за них здесь начинается война…»
Матиаш не любил излишних жертв, и с момента взятия Кардагара избегал исполнения «грязных» приказов. Тогда он самолично придушил генерал-лейтенанта, который спьяну или от большого ума отдал приказ о массированном артобстреле по высадившемуся десанту. Генерала откачали, а звёздочки одного капитана осыпались напрочь, вместе с погонами.
Сейчас он поймал себя на мысли, что чувствует себя примерно так же, как тогда, в штабе Южно группы войск Конфедерации. И хотя Рутения давно уже стала историей, а Кардагар поглотили пески — память не стёрлась, как и душевная боль.
В канале связи звучали голоса пилотов, выстраивавших структуру из квантовых генераторов, негромко жужжали сводки от аналитического отдела, стрекотали экспресс-доклады от сворачиваемых сетей агентурной разведки и экспериментальных историков. Одна из групп запрашивала срочную эвакуацию с затерянной во льдах полярной станции, мотивируя своё решение увеличившейся в несколько раз активностью на ракетных базах здешней Антарктиды.
— Отказать, — вмешался Матиаш. — Наблюдать и регистрировать каждый чих. При необходимости разрешаю прикинуться пингвинами и отплыть в море.
Он хорошо представлял, что может случиться, если в момент слияния аборигены решат немного отредактировать количество народонаселения и радиоактивность земной поверхности. В лучшем случае вместо процветающей Терры получался светящийся по ночам оплавленный шар, в худшем — обе планеты рисковали рассыпаться на части. Анализ показывал, что вероятность перехода конфликта в «горячую» стадию менее двадцати процентов, но никто не учитывал влияния квантовых генераторов. Впрочем, Грэй и сам не мог сказать, что случится после их включения.
— Последовательность построена! — командир небольшой флотилии, капитан-лейтенант Морзе, был из первых уроженцев Внешних миров, и его странный говор, с растягиваниями гласных и удвоением некоторых согласных, немного резал слух. Но пилотом и командующим он был отличным. Педантичным, спокойным и въедливым. Может быть, потому генераторы сейчас встали на расчётные места с минимальными отклонениями. — К запуску готовы, отводим корабли к станции.
— Грэй, — раздался голос Каннингема, и Матиаш вздрогнул от неожиданности. — Если ты ещё не начинал вторую фазу, то лучше бы тебе её начать.
По неестественности и излишней округлости формулировок Грэй догадался, что доктор оставил в инфосфере «Эльбруса» запись своего голоса, и, возможно, отпечаток сознания. Эксперименты с искусственным разумом в последние десятилетия допускали такую возможность. А Каннингем был достаточно хорошим учёным, чтобы воплотить эту идею в реальность.
— Выполняю, Доктор Каннингем, — тихо ответил Матиаш, и положил руки на всплывший перед лицом прозрачный голоэкран. — Фаза два. Приготовиться к прогреву излучателей. Фокусировка квантового поля передаётся расчётному центру «Эльбруса», кораблям вернуться в доки. Всем агентам на поверхности – включить экранирующие модули. Примерное время до включения, — он покосился на внутренний экран, — двенадцать стандартных минут, обратный отсчёт запущен.
— Молодец… — Прошептал Каннингем в канале связи, и затих.
Матиаш отчётливо скрипнул зубами.
Генераторы, расставленные на дальней орбите Земли, выглядели, словно обычные некрупные астероиды, случайно залетевшие вглубь Солнечной системы. Внутри каждого десятиметрового камешка располагался кристаллический резонатор, окружённый энергоячейками и сложной наноэлектроникой. Все это великолепие было крайне дорогим, требовавшим долгой калибровки, и, увы, одноразовым. Сейчас устройства одно за другим заканчивали цикл проверки, и подключались к общей сети, высвечиваясь на диаграмме золотыми сферами. Земля казалась Грэю пойманной в огромную ловушку, и с каждым огоньком генератора, вышедшего на режим, горло словно сдавливало невидимой рукой.
«Господи, а что, если Доктор ошибается? — похолодев, Матиаш замер с занесённой рукой, так и не коснувшись активатора. — Если мы все ошиблись? Дьявол, как же мне не хочется запускать процесс».
Офицеры, занимающиеся на галереях мостика своими делами, с удивлением бросали взгляды на начальника силового отдела, стоящего перед мягко светящейся жёлтым голопанелью, и что-то шепчущего в пустоту. В Корпорации не приветствовалась религиозность, и новомодные психокоррекции вытравливали её в первую очередь, потому мысль о молитве не посетила практически никого из присутствующих. Только Аскольд отвлёкся от потока данных, и, убрав прилипшую к вспотевшему лбу прядь волос, усмехнулся в спину Грэю. Он-то был уведомлён заранее о возможном изменении поведения Матиаша…
Учёный потянулся к запасному голопульту, чтобы отдать приказ на активацию генераторов, но Грэй вышел из ступора, и впечатал ладонь в изображение. На его лице читалась смесь отвращения и жалости.
Все, кто мог отвлечься от своих обязанностей, обратились к экранам и голо, на которых мерцала схема планеты. Квантовые генераторы запустились в точно рассчитанный момент, начав формирование своеобразного желоба вероятности, по которому должна будет скользнуть Земля. На другом конце находилась Терра, Штаб-квартира Корпорации и основной квантовый генератор, находящийся глубоко под поверхностью Селены…
До этого момента никто не видел, что происходит с миром, который должен слиться с другим, более «сильным» и важным с точки зрения вероятности. Как это произойдёт? Будет ли планета растворяться постепенно, размываясь и истончаясь? Или пространство схлопнется, вычеркнув из реальности сам факт существования одной из бесчисленных копий Терры? А, может, ничего не произойдёт, и станция переместится к точке старта?
«Всё когда-либо случается впервые, — некстати вспомнил Матиаш фразу, сказанную Гернихом в самом начале их знакомства. Тогда они напились, как поросята, и доктор нёс вдохновенную чушь про иные миры, вероятности и звёзды, к которым нужно всего лишь сделать шаг. — Но, пока это не случилось, мы никогда не можем точно сказать как. Почему — можем. Зачем — можем. А вот как именно произойдёт, извините, чудо — не получается… Невозможно человеку предугадать ответ Вселенной».
Грэй медленно опустил руки, и сжал кулаки. Он продолжал стоять перед стойкой проектора, а перед ним разворачивалась панорама окрестностей планеты Земля, снятой со множества ракурсов. Рассеянные перед операцией наноспутники, аппаратура станции и генераторов позволяла наблюдать великолепную картинку, объёмную и реалистичную. Доклады наблюдателей слились в трепещущее крещендо, из которого привычное ухо Матиаша вычленяло важные фразы.
«Нарастает напряжённость поля… Изменения геомагнитной активности... Полярное сияние над экватором… Паника в крупных городах… Нарушение связи…— бормотание прорезал синтезированный голос одной из экспериментальных моделей искусственных интеллектов доктора Каннингема, включённых в контур связи. — Зафиксирован распад несущей частоты генераторов. Мощность недостаточна, увеличиваем напряжённость поля!»
По рубке пронёсся слитный громкий вздох. Общая сеть станции немедленно распалась на изолированные сегменты, ранжированные по уровню доступа. «Эверест» тряхнуло.
«Не хватает мощности… — Грэй был ошеломлён. Он допускал, что все пойдёт наперекосяк, но как именно — не знал. Ещё Матиаш неплохо разбирался в началах теории квантового поля, особенно – в прикладных её частях. И мог представить, какая сила заключена в нескольких десятках генераторов. Одного устройства хватило бы для поддержки всех портальных перемещений на планете размером с Терру. — Однако, что за хуйня?! Расчёты верны, Параллель можно свернуть именно таким количеством устройств. Или… В чём дело?»
Подёрнувшаяся было дымкой нереальности планета внезапно обрела прежний объём и насыщенность, содрогнувшись при этом. Изображение транслировалось без задержек, и Грэй отстранённо наблюдал, как медленно вскипают от сотен подводных тектонических ударов океаны, формируя расходящиеся во все стороны волны, заметные даже из космоса. Атмосферные фронты разметало в стороны, их спирали превратились в тающие грязные полоски.
Проплывавший перед бесстрастным оком головизора материк одной из Америк покрылся сетью трещин, подсветившихся одновременным извержением вулканов. Воды океана хлынули в образовавшиеся разломы, столкнувшись с вырвавшейся на поверхность магмой, и континент медленно затягивало тёмным облаком пепла и пара. Земля содрогалась все сильнее, с каждым рывком мощности генераторов.
Сирена в помещениях «Эвереста» завывала без остановки, наполняя каждый отсек тревогой инфразвуковых частот, призванных мобилизовать личный состав к возможной борьбе за живучесть. Панические доклады наблюдателей с поверхности Земли прерывались один за другим — агенты либо теряли сигнал, либо погибали в катаклизмах, либо просто спасали свои очень ценные жизни. Грэй не мог их винить в трусости, он и сам бы на их месте поступил так же. Однако, в агонизирующем канале связи он услышал то, чего так опасался: слова «множественные пуски баллистических ракет» всё-таки прозвучали…
Окутанная облаками пара планета расцветилась яркими белыми вспышками ядерных взрывов, поднимающимися в небеса пышными чёрными султанами поднятого в стратосферу пепла и оранжево-красными пятнами пожаров. Матиаш отвёл глаза. Он не мог наблюдать за тем, как внизу, в адском котле из проникающей радиации, ударных волн, цунами и вулканических извержений гибнут миллиарды живых людей. Грэй вызывал перед собой коды высшего приоритета, и одним движением выделил все работающие генераторы. Ярко-алые иконки статусов говорили, что они и так скоро пойдут вразнос.
Аскольд взметнулся со своего кресла, поднимая короткий тяжёлый пистолет с широким стволом. Приоритеты Корпорации в вопросе этого эксперимента были определены раз и навсегда. И даже только что полученные по квантовой линии сообщения с Терры, описывающие происходящие там катастрофы, не могли изменить хода событий. Учёный вспомнил доктора Каннингема, и тщательно прицелился в затылок Грэя.
Матиаш вводил код за кодом, подготавливая отключение генераторов, когда ощутил давно забытое чувство. Так жертва снайпера удивляется холодку в груди или голове, бегущим мурашкам, и иррациональному страху смерти. А потом пуля ставит жирную точку.
Не отрываясь от голопанели, он достал из потайной кобуры небольшой плоский излучатель, и нажал на спуск. Сгусток плазмы прочертил тонкую оранжевую линию между стволом и головой Аскольда. Череп учёного с шипением взорвался, разбросав вокруг куски подгорелого мозга .
Сирена взвыла в последний раз, и умолкла. На нижние галереи рубки ворвались сотрудники отдела силовых взаимодействий, затянутые в тяжёлую броню, с плазменными излучателями наперевес. Рассыпавшись по помещению, они немедленно взяли под контроль всех присутствовавших, пресекая любую попытку покинуть рабочее место. Неподчинение приказам беззлобно, но эффективно каралось ударом приклада по затылку нарушителя. У силовиков были свои приоритеты, и нападение на своего командующего они расценили однозначно.
Грэй тряхнул головой, стряхивая пот, и мысленно пожелал всем, кто в его ушах кричал, умолял и требовал прекратить, медленной и мучительной гибели от неестественных причин. Последняя последовательность отмены вошла в систему, и генераторы синхронно взорвались, вспыхнув яркими звёздочками. «Эверест» ещё раз содрогнулся, один из пилонов доков сломался пополам, выбрасывая наружу сгустки пламени, обломки кораблей и тела людей. Заныли зуммеры повреждений, реактор дал сбой, но силовое поле выдержало, и взрыва не произошло.
Матиаш повернулся к своим солдатам, и шевельнул губами, собираясь отдать команду грузиться в десантные боты для сброса на поверхность планеты, когда станция в очередной раз дрогнула, и провалилась в бесконечный туннель, состоящий из сплошной тьмы.
часть вторая
Грэй с плохо скрываемой тоской смотрел на полированный металл и тёмное стекло вокруг. Каннингем в последние годы трепетно полюбил архитектурный стиль нью-тех, и сочетание этих материалов в различных вариациях заполонило большую часть Штаб-Квартиры. Доктор не умел останавливаться на половине пути, и не захотел этому учиться, и начальник ОСВ все чаще вспоминал старую пословицу про масло и кашу. Тем более что Матиашу в такой обстановке хотелось достать излучатель, и заползти в укрытие — слишком много он помнил городских боёв, битого стекла, закопчённого металла… и смертей.
Сейчас Грэй меланхолично размышлял о том, как именно высокое начальство предпочтёт его разнести в мелкие щепки. «Учитывая возросшую тягу Канистры к театральщине, допускаю, что публичная обструкция будет транслироваться начальникам отделов. Возможно, с врезками вирусной рекламы коитальных смазок и прочих лубрикантов, — невесело улыбнулся он, вспомнив, сколько таких разносов у него было, и ещё будет. — Как экзотику, рассмотрим вариант с выбрасыванием из окна, утоплением в слюне генетически модифицированного дромадера, инфицированием «чёрной слезой», и ссылкой в отдалённые Параллели для повышения уровня сознательности тамошних силовиков… Что, смешно?»
Матиуш подумал, и ответил сам себе: «Да нет, скорее, грустно. И с чувством юмора у тебя, капитан, проблемы…»
Стены немаленького помещения, до того казавшиеся монолитами чёрного стекла, резко просветлели, и обретали прозрачность буквально на глазах. Металлические балки, ажурной вязью заполнявшие подпотолочное пространство, также растворялись, теряя блеск. Сквозь исчезнувшие преграды в комнату заглянуло утреннее солнце, разливая по матовому полу багрянец и оранжевые блики.
Доктор Каннингем обосновался в апартаментах на вершине Штаб-Квартиры сразу после окончания строительства здания. Бросал ли он тем самым вызов возможным врагам, или просто любил высоту и открытое небо — Грэй не мог с уверенностью сказать. Времена, когда они с Гернихом понимали друг друга с полуслова, давно прошли. Матиуш не так сильно скучал по тем дням, но иногда хотелось, чтобы достигший почти божественных высот доктор заявился в кабинет к нему, уселся в чуть поскрипывающее кресло, помнившее ещё первую Штаб-Квартиру, и, встрепав руками волосы, начал проникновенно рассказывать подробности очередного полубезумного эксперимента, или строить яркую Теорию Всего…
— Есть вещи под луною, друг Горацио, что объяснить способны лишь немногие… — тихо, одними губами, прошептал Грэй. И не к месту добавил. — Быть, или не быть?
В центре огромной комнаты разошлись плиты пола. С едва слышным подвыванием сервоприводов наверх выехал стол, вырезанный из огромного кристалла хрусталя. В кресле, ссутулясь, сидел всесильный и всемогущий бессменный глава Корпорации. Доктор Герних Август фон Каннингем. Сцепив пальцы, он пристально глядел на Матиуша.
Первым прервал тянувшееся молчание Грэй.
— Докладываю, — рубанул он сплеча. — Операция «Слияние» бездарно провалена. Потери экспедиционного корпуса составляют двести человек, из них сто восемьдесят — безвозвратные. Станция «Эльбрус» повреждена. Утрачено двадцать пять квантовых генераторов…
Каннингем приоткрыл глаза, и уставился на Матиуша так, словно впервые его видел. Тот поперхнулся заготовленной речью, и почувствовал, как его щёки заливает краска стыда.
— Иногда я удивляюсь, насколько просто испортить идеально просчитанный и выписанный в мельчайших деталях план, — Каннингем говорил спокойно, веско, размеренно. В его хорошо поставленном голосе можно было различить и снисхождение к нерадивому подчинённому, и уже перегоревший гнев, и даже сострадание… Не было в нём только одного — настоящих чувств. — Достаточно поставить профессионала на неподобающее ему место. И всё, что выстрадано десятилетиями, обращается во прах…
Доктор поправил воротничок старомодной сорочки, и оправил манжеты, слегка выступающие из рукавов своего тёмно-серого пиджака. Грэй терпеливо ждал продолжения.
— Вы знаете, господин начальник Службы, что ваши так называемые потери не идут ни в какое сравнение с миллионами жертв здесь, на Терре. Пострадали те, кого мы обязались хранить и защищать. Ради кого было выстроено всё это… — Каннингем небрежно обвёл рукой панораму города за пределами стен своего кабинета. Прежде прозрачный воздух был серым и дымным. Некоторые кварталы окутывал пар, а несколько небоскрёбов зияли проломами и впадинами на месте стеклопластовых панелей окон. Над городом необычайно быстро неслись облака, словно налитые тёмным свинцом. — В чём вы видите причину провала, капитан?
Грэй едва не вздрогнул при упоминании своего воинского звания, в котором покинул ряды ВС Рутении. Ему стало совсем кисло.
— Есть вещи, которые не стоит делать, — медленно проговорил он, принимая стойку «вольно». Слова выходили наружу с трудом. Мешали сжавшиеся от гнева челюсти, и ощущение собственной правоты. — Герних, ты говоришь о миллионах жертв, о нашем долге… Я видел другое. С той стороны, — он кивнул куда-то в сторону, — погибли миллиарды. От катаклизмов, ядерных ударов, голода, болезней… Умерли или умирают. Они такие же люди, как и терранцы. Собственно, они – это и мы тоже. Двойники. Аналоги…
— Грэй, не вам меня учить основам топографии квантовых вероятностей, — глаза доктора холодно блеснули. — Я прошу дать мне раскладку по причинам провала операции, без лирики и эмоций. Кто виноват, что предпринято, какие выводы сделаны. Все остальное меня интересует гораздо меньше. Отвечайте, начальник Службы.
Грэй покраснел ещё сильнее, и ему захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Например, в завалах городов, или среди лесного пожара. Чтобы не говорить, а делать. Руками разгребать обломки, тушить деревья, спасать людей…
— Генераторы не смогли обеспечить требуемую мощность, — поморщившись, произнёс он, подумав: «Да какого хрена? Эти дорогущие куски хлама не вышли и на треть от необходимого!», — агентура не актуализировала информацию. Вектор развития был за пределами расчётного.
«А ещё какая-то сволочь хотела меня убить, — переведя глаза с уха доктора на его переносицу, подумал Грэй. И понял, что именно это было одной из главных причин его, Матиуша, своеволия. — И ты, Канни, отдал этот приказ. Такого не прощают…»
— Некомпетентность, — сухо ответил ему Каннингем, выпрямившись в кресле. — Некомпетентность и неспособность адекватно реагировать на изменение обстановки. Командное звено оказалось… неудачным. Мягко говоря.
Я возлагал очень большие надежды на вас лично, и на этот проект. Вы не оправдали… Нет, вы дьявольски бездарно распорядились моим доверием, Грэй. Будь я военным, я трактовал произошедшее как открытое неповиновение и мятеж, возможно — измену…
Матиуш почувствовал, как в висках стучит кровь, и задержал дыхание. Полтора столетия прошло с тех пор, когда ему говорили подобные слова, и память взвихрилась внутри черно-красной волной ярости. Сквозь шум в ушах донеслись спокойные слова Каннингема:
— Но я не военный. Я учёный. И немножечко администратор…
Фигура доктора застыла на середине движения, но его челюсть и губы продолжили проговаривать текст. Беззвучно. Только что-то поскрипывало и похрустывало.
Грэй непроизвольно схватился за кобуру с излучателем, но вспомнил, что сдал оружие на входе в приёмную. Он хрустнул пальцами, и мягко двинулся к высокому креслу. На полпути к столу Матиуш почувствовал, как упирается в невидимую преграду, и остановился, стараясь определить конфигурацию силового поля.
Существо, сидевшее в кресле Каннигема, не имело ничего общего с настоящим доктором, и бывший капитан очень хотел разобраться, что оно из себя представляет. В прямом смысле разобраться. «Андроид? Запрограммированный двойник? Клон? — мысли скакали подстреленными воробьями. — Да похрену. Где настоящий Каннингем?»
Пробиться через преграду не удавалось. Полусфера поля надёжно отделяла Грэя от кресла с шамкающей куклой и вмонтированного в стол голопульта, с которого можно было вызвать охрану.
— Твою же мать, док… — упираясь ладонями в барьер, проговорил Грэй, сожалея об оставленном вместе с оружием коммуникаторе. Все прочие каналы связи, включая имплантированные, блокировались наглухо — он сам в своё время встраивал систему безопасности внутреннего распорядка, и позаботился о казавшихся очевидными уязвимостях — Что ты творишь, а? Каннингем!
Из распахнувшегося проёма, ведущего в нижний ярус кабинета, медленно всплыла платформа мини-лифта. Настоящий Каннингем, подхватив мягкий кофр с инструментами, соскочил с неё, и подошёл к креслу. Бросив мрачный взгляд на замершего в трёх метрах от него Грэя, доктор коротким жестом отключил силовое поле, и указал на появившийся из пола стул.
— Садись. Вчера я наблюдал твой провал, а сегодня ты наблюдаешь мой… — Герних устало вздохнул, и раскрыл кофр. Среди знакомо перемигивавшихся разноцветными сигналами тестеров и биомедицинских сканеров светился голоэкран терминала и попискивали какие-то совсем загадочные приборы. — Друг мой, я приношу извинения за испытания, которым подверглась сейчас твоя психика.
Ударом кулака Каннингем свернул своему двойнику шею, и ловко вскрыл висок чем-то вроде скальпеля. Грэй заметил мешанину электронных компонентов и кристаллов внутри черепа лже-Герниха, и облегчённо выдохнул: «Все-таки робот». Тем не менее, количество вопросов не уменьшилось, а втирание мозгов не отменилось.
— Да, это искусственное тело с модифицированным мозгом, — ответил Каннигнем, вздохнув, и достал из кофра большую тубу, в которых обычно хранили смазочные вещества сотрудники технического отдела. Залив некоторое количество густой субстанции внутрь вскрытого черепа андроида, доктор вонзил тому в нос тонкий щуп, и ткнул пальцем в терминал. — Третья модификация. С копией личности и частичной разумностью.
Грэй шевельнул губами, словно пробуя на вкус последнюю фразу:
— У меня только один вопрос. Зачем?
— В последнее время меня заинтересовали проблемы искусственного интеллекта, — Каннингем захлопнул череп своего двойника, и щелчком пальцев отправил кресло вниз. — И слияние биомедицины с техникой.
Доктор особенно пристально взглянул на Грэя, и тому стало не по себе. Примерно так смотрят на подлежащих немедленной декапитации лабораторных крыс. С горячим интересом исследователя.
— Матиуш, ты меня действительно разочаровал. С твоими-то опытом и удачей, и не справится с простой операцией…
Грэй промолчал. Профессиональное беспокойство за жизнь Каннингема сменилось, пусть с запозданием, усталостью от пережитого накануне, и болью где-то в глубине души. Ему не давали покоя картины разрушений и гибели на вырвавшейся из аркана квантовых генераторов Земле.
— Но я признаю, что расчёты были неверны, — Каннингем посмотрел на тубу, которую по-прежнему сжимал в руке, и бросил её на хрусталь стола. — Да, символично. Нам с тобой не помешает смазка для мозгов.
«Жопу себе смажь…» — мысленно огрызнулся Грэй. Вслух же он произнёс другое:
— Миллиард погибших. Полуразрушенная Параллель. Такова цена ошибки?
— Это не ошибка, — Герних присел на край стола. — Это необходимость. Только так, и никак иначе. Ты, старый друг, мыслишь узко. Я вижу шире. Там, где тебе приходится думать об интересах твоих людей, отдела, Корпорации, мне необходимо принимать решения за все человечество. Если угодно, можешь считать меня мегаломаном, или сбрендившим на старости лет божеством… Ответственность никуда не денется.
Матиуш поёжился, и подумал, как сильно за какие-то полтора века поменялись их с доктором отношения. Если раньше Грэй был для Каннингема своего рода опорой — в кризисные ситуации именно уверенность бывшего капитана поддерживала доктора, то теперь… «Теперь он рассчитывает только на себя. Самое смешное, что у него это получается, — начальник ОСВ помассировал переносицу. — Канистра перерос себя, и стал лидером. За ним хочется идти».
И сейчас док сам стал опорой. Якорем для многих миллионов людей, иконой для миллиардов, символом и лицом Корпорации.
— Все мы можем ошибаться, — Каннингем осуждающе покачал головой. — Только у меня нет права на ошибку.
— Герних… — Матиуш пытался подобрать слова, чтобы не быть понятым превратно. Доктор всегда отличался крайне болезненным самомнением. — Если ты ошибаешься, это всего лишь значит, что ты человек, а не бог. Если ты переживаешь, и учитываешь новый опыт — ты человек. Если…
Каннингем резким движением вскочил со стола.
— Матиуш, прости, но ты не понимаешь, — его лицо словно окаменело, и глаза заледенели. Тон тоже поменялся, приобретя скрежещущие оттенки. — И не поймёшь. Это не твоя судьба.
Грэй опустил глаза. Ему было очень неприятно. Впервые за несколько десятилетий Герних настолько сильно открылся… Но все это оказалось своеобразной ловушкой. Стоило коснуться боли, и доктор моментально задраил все люки, превращаясь на глазах в холодную бесчувственную сволочь.
— Матиуш Грэй, налагаю на вас служебное взыскание, — Каннингем выдвинул из столешницы панель терминала. — Вы понижаетесь в ранге до заместителя начальника отдела, и в течение года должны переформатировать ОСВ, выделив обособленные подразделения охраны, регулярных вооружённых сил и разведки. Вы лишаетесь права покидать Терру сроком на двадцать лет.
Грэй встал, оправил складки мундира на талии, и вытянулся во фрунт. Его лицо застыло, и ничего не выражало.
— Именем Корпорации! — Каннингем коснулся терминала, подписав распоряжение, и отошёл к прозрачной стене, за которой над городом всходило багровое солнце. — Идите, служите, заместитель начальника СВО.
Матиуш скрипнул зубами, но ответил:
— Служу Корпорации…
@темы: Корпорация, творчество, проза
-
-
25.06.2015 в 09:26Два замечания. Почему твой же герой из Матиаша стал Матишем? И второе. Ты упомянул точку расхождения 1913 год. А история у тебя идет явно с наличием ядерного вооружения на льдистом континенте. Это противоречит истории Земли, о которой идет речь.
-
-
25.06.2015 в 10:01Действие главы происходит в 2153 году, и наличие ядерного оружия в Антарктиде вполне вероятно. Точка расхождения путей развития располагалась раньше... и я уже подумываю вымарать эту фразу, чтобы не вводить в заблуждение читателя)
Имя поправил, не заметил, было дело.
Моя скорость мне самому не нравится, ибо несчастные пять страниц писать два вечера - это уже совсем регрессия. Что удивительно, в интернете я не сидел, и книжек не читал. Однако...
Самое вкусное будет, Лир. Как вишенка)
-
-
25.06.2015 в 10:16Вишенку ждем, надеемся и готовим задницу)
-
-
25.06.2015 в 10:53Дату я дам, без проблем)
-
-
25.06.2015 в 15:49-
-
27.06.2015 в 12:05-
-
27.06.2015 в 15:04"выехал огромный стол, вырезанный из огромного кристалла хрусталя. В кресле, ссутулясь и сцепив худые руки с тонкими пальцами, "
Повтор и кривоватая фраза про руки и пальцы) Ну, на мой взгляд.) Руки с пальцами, поди, сцеплять трудно было))
-
-
27.06.2015 в 15:07Руки с пальцами сцеплять неудобно, ггг)
-
-
27.06.2015 в 15:32-
-
27.06.2015 в 15:43-
-
27.06.2015 в 16:44-
-
27.06.2015 в 16:48-
-
27.06.2015 в 17:33-
-
27.06.2015 в 17:45-
-
27.06.2015 в 17:57-
-
27.06.2015 в 18:10-
-
27.06.2015 в 19:30-
-
27.06.2015 в 19:35-
-
27.06.2015 в 19:37-
-
27.06.2015 в 20:38-
-
28.06.2015 в 00:09-
-
28.06.2015 в 00:14Тортики... Хм) с выпечкой у меня сложные отношения, но надо наладить контакт с тестом, да)
-
-
28.06.2015 в 09:17Да не кокосы, а стружка кокосовая) Ну не тортики, хоть попроще чего бы)
-
-
28.06.2015 в 09:37-
-
28.06.2015 в 10:18-
-
28.06.2015 в 12:02-
-
28.06.2015 в 12:22-
-
28.06.2015 в 12:24Мы запекаем, тушим, варим)
-
-
28.06.2015 в 14:25-
-
28.06.2015 в 15:36