Есть долг, честь и совесть. И кибервойска.
Ты неспешно шагаешь по пашне,
Невозделанной скудной земле,
Поминая невольно вчерашний
День, когда стало тесно тебе…
Тесно в мире, как в сна колыбели,
Несвободно – в границах дорог,
И тревожно чуть, как у купели…
Дольше ждать ты уже не возмог.
…Позади, как плащом, реют крылья,
Или тьма так сгустилась в тени?
По дороге – из силы в бессилье –
Ты желаешь растаять вдали…
Раствориться, стать пылью земною,
Расточиться, объяв жизни прах;
Только память всё шепчет иное,
И терзает рассудок твой – страх…
Погоди, не спеши, странный Странник.
От себя не сбежишь ты вовек,
Даже если, Судьбы верный данник,
Ты стократно искупишь свой грех –
Всё едино. Останется дело:
На согбенных и узких плечах
Удержать мира тяжкое тело,
И не пасть в провалившихся днях…
…Ожерелье смыкается цепью,
Горло, словно удавкой, сдавив.
Цепь становится новою целью.
Странник мой… Будь же ветром храним!
Невозделанной скудной земле,
Поминая невольно вчерашний
День, когда стало тесно тебе…
Тесно в мире, как в сна колыбели,
Несвободно – в границах дорог,
И тревожно чуть, как у купели…
Дольше ждать ты уже не возмог.
…Позади, как плащом, реют крылья,
Или тьма так сгустилась в тени?
По дороге – из силы в бессилье –
Ты желаешь растаять вдали…
Раствориться, стать пылью земною,
Расточиться, объяв жизни прах;
Только память всё шепчет иное,
И терзает рассудок твой – страх…
Погоди, не спеши, странный Странник.
От себя не сбежишь ты вовек,
Даже если, Судьбы верный данник,
Ты стократно искупишь свой грех –
Всё едино. Останется дело:
На согбенных и узких плечах
Удержать мира тяжкое тело,
И не пасть в провалившихся днях…
…Ожерелье смыкается цепью,
Горло, словно удавкой, сдавив.
Цепь становится новою целью.
Странник мой… Будь же ветром храним!