Корпорация. Линия Ноль. Шаг второй.

[капитан Спрингфилд]

Андреас Гнейес, позывной «Дрезина». Возраст – 23 года. С 18-ти лет является штатным сотрудником и подопытным образцом №2258-3 лаборатории д-ра К. Прекрасно зарекомендовал себя в качестве «ищейки», способен к обучению, лоялен, хорошо переносит новые модификации вакцины. За прошедшее время прошел образовательные курсы по дисциплинам «физика», «математика и основы нелинейного счисления», «программирование», «начала квантовой механики» под руководством д-ра К., а так же – «рукопашный бой» и «пулевая стрельба» под руководством д-ра Г.
Рекомендован к дальнейшему продвижению, и поставлен на постоянный контроль с последующим решением о включении в исследовательскую группу Проекта. Результаты выводов комиссии прилагаются в архиве 22.35.3332.

- Что ты думаешь по поводу Андре, Герних? Парень серьезно прибавил в последнее время…
- Разве что в весе, хе-хе-хе. Ты его специально откармливаешь, что ли?
- Мальчик растет. И иногда я вижу в нем тебя. В его целеустремленности и намерении разгадать тайны «дырок», в желании увидеть новые миры, и…
- Матиш, ты меня достал. Подожди еще триместр, комиссия не принимает решений так быстро! Даже мой голос и твоё консультативное мнение не могут повлиять на исход голосования.
- Чертовы бюрократы!
- Не без того, друг мой, не без того… Но, если бы не они, хрен бы мы сейчас грызли, как ты любишь говорить, а не в лаборатории сидели.
- Просиживали. Толку-то – кот накакал, куча «дырок», а ключа – нет.
- Ключ есть. Просто мы искали не там… Я думаю… Нет, я знаю, что разгадка близка!
- То же самое ты говорил пять лет назад, помнишь? Когда мы обсуждали Дрезину.
- Да. Но теперь точно – всё. Пара изменений, и новый носитель для биомеханоидов. Я решил отказаться от кишечной палочки, она слишком неудобна в качестве фабрики наномашин… Далеко от мозга.
- Места дальше от головы, чем жопа, я не знаю… Кроме тех случаев, когда из нее уши растут, ха!
-… Думаю, менингококк подойдет лучше.
- Ты совсем сошел с ума, Герних! Если ребята начнут клеить ласты, нас всех посадят на кол, и даже без смазки!
- Тьфу на тебя, Матиш! Разумеется, ослабленный штамм, лишенный токсичности и неспособный к передаче воздушно-капельным путем… Чтобы секреты на сторону, хе-хе, не уплыли.
- Твой новый биолог, этот Сапрассас, или как его там… Его идея, признавайся?
- Моя. Но штамм – его. Не бойся, старый друг, все будет хорошо. Мозг – вот что главное. Мозг и частоты квантовых вибраций. Наны – только инструмент, врата откроет человек…
- Надеюсь на то. Надеюсь…

Андреас стоял перед двумя «распальцованными», и улыбался. Пока местные бандиты, носившие обклеенные дешевыми переводными голограммами с видами средних пальцев куртки-бомберы, размахивали перед его лицом самодельными нунчаками, он размышлял с отстраненным видом. Не теряя, впрочем, контроля над окружающей действительностью. Сливавшиеся в монотонный гул однообразные матерные выражения нисколько не мешали, а вот летящая в лицо деревяшка прервала эту полусонную медитацию.
Он сдвинулся вперед и в сторону на пару дюймов, перехватывая оружие, и помогая бившему его подонку ускориться еще немного. Подсечка и толчок бедром, краткий полет и кирпичная стена. «Готов». Второй «распальцованный», дыша перегаром, полез куда-то за отворот бомбера, и огреб нунчаками по черепу, сложившись вдвое.
Дрезина посмотрел на треснувшие деревяшки, хрустнул соединительной цепочкой, и отбросил остатки оружия в нещадно вонявшую сточную канаву. И вот там-то его взгляд и зацепило…
В Старый город «ищеек» направляли только по двое. И обязательно в сопровождении неприметного человека в городском камо, с повадками то ли бывшего десантника, то ли разведчика… Доктор Грэй в последний год притащил очень много своих знакомых и сослуживцев, и Комплекс иногда казался армейским тренировочным лагерем, а не лабораторией. Но Андрэ выбил из своего наставника разрешение на самостоятельные походы, причем буквально – стремительным ударом табуреткой на экзамене по рукопашному бою. Старый капитан долго смеялся, потирая ушибленный бок, но позволил своему ученику бродить по неблагополучному району в одиночку.
То, что Дрезину страховали, по меньшей мере, пятеро, Андре знать не полагалось.
Именно в трущобах Гнейес и наткнулся на странные «дырки». Обычные круги он видел чуть ли не с закрытыми глазами, и без всяких приборов, а после очередной смены рабочей вакцины-«бормотухи» - начал чувствовать их вибрации. Словно гудящие струны огромной бас-гитары, задетые великанским медиатором в невообразимой дали.
Часы, встроенные в коммутатор, негромко прогудели. Дрезина достал ингалятор, и впрыснул в носоглотку «бормотуху», сморщив нос от отвратительного запаха и вкуса. «Словно гнилой апельсин пополам с печенью нюхаешь, – подумал он, сдерживая желание чихнуть, и запрокинув голову. – Интересно, это Доктор придумал, или само получилось?»
Сейчас Андреас явственно чуял новую, незнакомую вибрацию. От прежних низких и гулких она отличалась тонкостью и излишней высотой – словно древняя бормашина вгрызалась в зуб на сверхвысоких оборотах. Чихать хотелось еще сильнее, в носу свербило, и немного побаливала голова.
«Кажется, здесь, - Дрезина шажками подбирался к канаве, над которой чуткая аппаратура его очков рисовала призрачную синеватую тень тени – дрожащее ничто, фиксируемое по микродвижениям его, Андреаса, зрачков. – Да. Это что-то новое. Едва заметное. И ноет, как комар летней ночью, раздери его чума. Интересно…»
И он с легкостью перепрыгнул через канаву, целясь прямо в центр тени. Сердце замерло, как всегда сладко затихая в подобные моменты, вонючий воздух рванулся в лицо, а сумерки полуразрушенной улицы сменил режущий глаза синий свет…
Гнейес попытался вдохнуть, но диафрагма не слушалась, словно парализованная. Далеко впереди, нависая над отчетливо изгибающейся линией горизонта, изломанной и резкой, всходило гигантское иное Солнце. Синие лучи обжигали глаза, в глотке стояла резкая аммиачная вонь, уши заложило… Тело начало действовать само, не обращая внимания на паникующее сознание – рывок назад, оттолкнуться, и прыгнуть спиной вперед в чертов «круг», в рвущей жилы попытке спастись, выжить, снова дышать…
…Он с хлюпанием и диким, рвущим горло кашлем обрушился прямо в нечистоты. Молодого человека сразу же стошнило желчью, и он едва не захлебнулся, но внутри разума билась только одна мысль: «Я смог! Я прошел через «дырку», и вернулся! Я видел другое солнце!» И аромат сточной канавы показался ему в тот момент слаще, чем благоухание самых прекрасных роз…

- …Дрезина! Дрезина ты стоеросовая! Слышишь меня? – голос Грэя доносится словно сквозь слой ваты, или воды, или… «Кого он зовет? Меня?» - Салага, очнись, мать твою резиновую!
Удар по щеке. Еще оплеуха. Голова мотается, словно чужая. Это не задевает, скорее наоборот – позволяет еще глубже погрузиться в себя, отрешаясь от мира вокруг. Вселенная трясется, содрогается, стучит резиновыми колесами каталки по металлическим порожкам длинного коридора. Свет ламп проносится над ним, и он хочет закрыть глаза, но не может – тело не слушается. «Что со мной? Что случилось? Почему я голый?» - ленивые мысли шевелятся в черепе, переваливаясь от стенки к стенке, колыхаясь, расползаясь…
Голос доктора Каннингема тоже слышен издалека, распахнувшиеся двери обдают его замедленным скрипом:
- Везите сюда! В капсулу!
- Герних, ты кретин, это опытный образец! – это Грэй. Кажется, капитан чего-то боится. «Я не опытный. Я очень опытный!» - мысль щекочет изнутри смехом, но вместо него снова приходит рвота, и его переваливают на бок. Глаза пересохли. Болят.
- Срать я хотел на образцы, регенератор работает! Если его не погрузить в раствор, он сдохнет на хрен… - «Кто сдохнет? Я? Да что ж это такое-то…»
- Но кролики все равно сдохли, профессор… - это незнакомый голос. Новый сотрудник? – Раствор некалиброван, наны…
- Тихо! – Каннингем в бешенстве. – Кладите этого героя в раствор. Калибровку я сделаю сам, на лету…
Кто-то прыскает прямо в глаза какой-то пакостью, и они закрываются. Всё куда-то плывет, и тело погружается в ласковый теплый поток, смыкающийся над ним. Дыхание не прерывается, просто становится тяжелее делать вдохи. Голоса затихают, отрезанные пластиком, пахнущим смолой и нефтью. Сознание медленно затухает, и Андреас погружается в тяжелый сон…

- Эй, чувааак… Чуваак, есть чо? – загорелый до черноты нарк с горящими глазами треплет его по плечу, умоляюще и заискивающе смотря в лицо. – Ну, хоть травки, чуваак… Или кокса… Немножечко… Пол-дозы… Ломает же…
Дрезина ощущает себя лежащим на нагретом солнцем камне, но жар нисколько не беспокоит – наоборот, он чувствует себя легко и прекрасно. Шевелиться не хочется, но губы сами выталкивают наружу слова.
- Ты кто?
- Чувааак! Ты живой! - нарк отпускает руку Гнейеса, и пускается в пляс рядом с камнем, вздымая в воздух мелкий песок и пыль. Набедренная повязка из грязно-серой ткани колышется совсем рядом с лицом Андреаса, но он не может отвернуться. – Ты живой, чувак! Ты не поверишь, я пять лет без ширева!
- Ты кто? – повторяет Дрезина вопрос, ощущая всю нелепость ситуации. Какой-то нарк, какие-то пески, какой-то камень… «Алтарь? Да ну на хрен…»
- Слушай, чувак… Скажи доктору Кха… Каннингему, что Альф Йоргенсон жив, и уже заебался жрать местные кактусы! – нарк останавливает пляску, и склоняется над Андреасом, нос к носу, почти прикасаясь лицом к его лицу. – Чуваак, тут так хреново без того ширева, что варил док… Скажи ему, что третья дыра открывается только после вмазки «белым», он поймет! Чувак, слышишь?
Ощущение жары, пустыни и нагретого камня медленно сходят на нет, а голос Йоргенсона затихает во внезапно наступившей темноте:
- Чувааак! Не уходи… Ебаные жрецы, опять не угадали с жертвой…


- Ты понимаешь, Матиш, что мы с тобой сделали? Ты был свидетелем тому, что наш труд был не напрасен! Квантовая механика, вибрации суперструн, и порталы…
- Герних, я только что видел, как один из лучших наших ребят-испытателей чуть не загнулся. И ты его чуть не угробил своим реаниматором, чтоб его кролики сожрали.
- Не-ет, мой аэродесантный друг! Я его спас от отравления аммиачно-метановой атмосферой и радиационного поражения. Наш агент Дрезина попал в систему голубого гиганта, и прожил на чужой планете несколько десятков секунд… Ты понимаешь, что это – прорыв?
- Да, я видел запись с очков Андрэ, сволочь ты безумная…
- Умная. Я – умная сволочь, Матиш. И потому у нас все получилось.
- Герних, я тебя ненавижу. Ты совершенно беспринципен…
- Матиш, друг мой ненаглядный! Другие миры – это власть… Это новые материалы, свежие идеи, люди и ресурсы, богатство и счастье для всех нас! Это – свобода. Настоящая свобода.
- Это безумие. Этих «дырок» - сотни и тысячи, мы даже за тысячу лет не осмотрим все.
- Это бессмертие. Регенератор и наны, квантовые скачки, перенос сознания… Это настоящее бессмертие. Ты же хочешь жить вечно?
- Я хочу умереть спокойно, друг.
- Но ты пойдешь со мной? Пойдешь? Ты обещал мне!
- Пойду, Каннингем. Скотина ты такая… Я - обещал.

@темы: творчество, проза, мое, Доктор Спенсер

Comments

[Александрийская Рулетка]

всем спасибо, я скончалась)
боги, теория струн, аммиачная атмосфера, достоверные симптомы отравления, боевые эпизоды, рост агента в процессе и эти глюки с торчком, ааааа! безумно живо и красочно. негр-торчок просто умилил - настолько живо и органично вышло))
спасибо, порадовал)

[капитан Спрингфилд]

Солнышко мое, я очень старался) Этот эпизод давно просился наружу, и выплеснулся аж со свистом)
Негр-торчок из "шага ноль", его там в диалоге упоминали, а я потом этого утырка видел в полусне) И это не совсем глюки, скорее - побочный эффект нанов первого поколения, наложившийся на мозги Дрезины. Там жестокий замес вероятностей и невероятностей)
Блин, как хорошо все начиналось-то у Корпорации.
Вопрос номер один - а не могли ли эти герои дожить до момента, который описывается в "докторах"? А не есть ли они... Да ну на фиг) Это отдает редкими, непознанными извращениями)

[Александрийская Рулетка]

друг мой, я скажу страшное: именно об этом я подумала. попыталась подумать, не дожили ли, не они ли. но тут мне прилетела улыбка чеширского кота, и мозг заволокло туманом.
в общем, мысли наши сошлись, только ты никому не говори пока, а то доступ к инфе закроют)
негра я вспомнила, но тут он просто аааааарх!

[капитан Спрингфилд]

Вот тебе улыбка прилетела, а мне кошачья чеширская жопа показалась)
Тсссс! Палить контору не буду)

Негра - лапочка, только он не совсем негра, он загорел сильно) а то, что черный - так солнце сильно светит) Ну, и папа из Африки, но это ж на цвет кожи не влияет) Ну, почти... Бля, негр-торчок) Альф, сцуко, Йоргенсон... Бля) Суровый скандинавский негр)

[Александрийская Рулетка]

да брось, мы же водолеи, мы не можем написать про альбиноса Ёргинсана, мы тока про негров Альфов))
давай дальше писать? очень уж интересно получается) я прямо даже зуд творческий испытываю по поводу этой вещи)

[капитан Спрингфилд]

Мыжводолеи, и можем писать про кого угодно, хоть про хомячков-мутантов))))
А давай) Мало того, что зудит прям все, так еще и настроение приподнятое)
Пока мысли о тройственности и преемственности личностей мы оставим на сладкое, а вот заглянуть в другие моменты этого мира... Стоит, однозначно)

[Александрийская Рулетка]

утверждаю, поддерживаю, обобряю))

[капитан Спрингфилд]

Интересно, кто из них Отец, кто Сын, а кто, собственно, Св. Дух? *сжался в ожидании молнии с неба* а, нет, пронесло....
Обожаю тебя)

[Александрийская Рулетка]

пронесло? а ты говорил пронесло))
гы гы, бумажку дать?))

[капитан Спрингфилд]

Пронесло, но бумажка не надо - жопа улетела)

[Александрийская Рулетка]

летящая жопа, летящая жопа! ПВО-комплекс готов к обороне)

[капитан Спрингфилд]

Ах, эти развитые противовоздушные комплексы))) Ахтунг! ахтунг! Жопа заходит на второй круг! Мяу! МЯУ!

[Александрийская Рулетка]

до мявков даже хотелось что-то написать.