Есть долг, честь и совесть. И кибервойска.
читать дальше— Матиш, как ты объяснишь вот это? Что ты хочешь сказать своим идиотским демаршем?
— А, манифест... Я отказываюсь выполнять преступные приказы, в которых гибнут мои люди.
— Бездоказательно! Инциденты на Сигма Тарика и Терре произошли не по вине координаторов. Так сложились обстоятельства. Ты должен понять...
— Я ничего тебе не должен. Все долги остались там, в Северной войне и Лабораториях Каннингема. И если ты, или твои выкормыши-координаторы продолжат затыкать моими лучшими бойцами дыры и просчеты в планах...
— Планы Расчетного Центра идеальны. Насколько могут быть идеальны прогнозы сотни искинов, разумеется.
— В задницу тебя, и твоих искинов! Они лажают каждый раз, когда касаются общества или человеческих групп. Даже я, штабной хряк, вижу эти мелочи и несоответствия! И мои лейтенанты видят. Но лояльность не сломать, и они идут, и умирают на нерасчетных мономинах, неконвенционных, мать их, фузионных фугасах и заграждениях из биогаза. Убыль отдела — пять тысяч обученных солдат за декагод! И мы ещё не воевали...
— Матиш, успокойся, пожалуйста. Я понимаю тебя, и твое негодование. Мы исправим прогнозы.
— Без меня. Я устал. До невозможности загрёбся воевать не с противником, а с кучей электронных мозгов в магнитных банках! Я не могу больше провожать солдат на смерть.
— Искины уже столетие как не имеют электроники в составе, и не применяют магнитные бутылки Клейна...
— Не дуй мне в мозг, Герних, мать твою пробирочную. Я отправил заявление в Центр, и его подписал твой заместитель несколько минут назад. Твори и дальше своё будущее, но без меня и моих офицеров...
— Так. Хорошо. Ты сам это выбрал, Матиш Грэй. Я буду настаивать на полной блокировке памяти и денанофикации для всех, кто пойдёт за тобой.
— Ты всегда был хитрой расчетливой сволочью, друг. И мне жаль, что я не увижу, как рухнет вся эта хрень, которую мы с тобой, прости Создатель, наворотили...
— Корпорация была, есть и будет. Я, Каннингем, создал вечность, и подарил людям Вселенную!
— А я попробую прожить остаток жизни человеком. И… угадай, кто из нас будет счастливее?
Матиш стоял перед бело-синим зданием сложной формы, с множеством граней и выступов. Металл, керамика и атомарное стекло блестели в лучах солнца. Тысяча этажей вверх, и еще полтысячи — вниз. Квантовый генератор, заключенный в силовые поля, вырабатывал достаточно энергии, чтобы зажечь маленькое солнце — если кому-нибудь, конечно, пришло это в голову. Грэй прекрасно знал планировку сооружения, в котором уже много лет располагалась штаб-квартира Корпорации — его приглашали еще на стадии проектирования, как специалиста по безопасности.
Сейчас он медленно опустил задранную вверх голову, и резко дернул шеей, до хруста. Сколько раз Грэй подтрунивал над обалдевшими провинциалами, замиравшими в этой позе, но никогда даже не задумывался, что может оказаться одним из удивленных гостей Центрополиса. Только один момент отличал его от туристов, впервые увидевших символ могущества Корпорации и Линии Ноль — Матиш прощался.
Он прощался со своими надеждами, верой и многими десятилетиями жизни. «Отданными служению мечте, — подумал Грэй, и скривился от горечи пафоса, заключенного в этих словах. — Черти драные, совсем разучился по-человечески говорить, без канцелярщины. Эх, капитан-капитан, укатали Бурку крутые сявки…»
Повернувшись спиной к циклопическому зданию спиной, он медленно направился по пешеходной дорожке к флай-станции. Идти было порядка километра. В меру прохладное весеннее утро, наполненный запахами распускающихся листьев садов городского кислородного резерва воздух, и мягко пружинящее под тяжелыми ботинками-универсалами биопластиковое покрытие дорожки, тем не менее, располагали к неспешной прогулке. И размышлениям.
Наплевав на квоту загрязнения воздуха, Матиш достал из нагрудного кармана «вечной» форменной куртки пачку сигарет, и сжал зубами плотный мундштук одной из них, активировав поджиг курительной смеси. Выдыхая ароматный дым генномодифицированного табака, бывший начальник штаба отдела силовых взаимодействий перешел на неспешный прогулочный шаг, упорядочивая мысли.
«Когда всё начиналось, я поддержал Герниха, потому что ему был необходим хоть кто-то, не объявляющий сходу его идеи ересью. Я ни хрена не смыслил ни в генетике, ни в биомедицине, ни в науке… — Грэй вспомнил давным-давно ставшие историей годы, и улыбнулся. — С тех пор ничего не поменялось, в общем-то. Капитан штурмовиков, с руками по пояс в крови невинных ибатальских младенцев, с «волчьей головой» в личном деле и без выходного пособия. Знаки различия перед строем не срывали, и на том спасибо. Никаких перспектив, семьи, родных и близких, кроме полоумного ученого зазнайки с головоломными фантазиями о квантовых суперструнах, порталах и взаимодействием человеческого разума с силовыми полями Вселенной».
В памяти всплывали лица, фамилии, прозвища, даты из личных файлов. В основном даты гибели. Грэй привычно проклял свою память, усиленную еще в Лаборатории, и выдавил всплывавшие перед внутренним взором списки прочь из сознания. Он не забыл ни одного из солдат, испытателей или разведчиков, которые служили под его началом. И последний декагод в буквальном смысле жег его изнутри, пополняя списки едва ли не ежедневно.
«Суки. Создатель всемогущий, какие сволочи сидят в координаторах… Почему всегда на вершине оказываются самые подлые и хитрые? — Матиш сплюнул, ощутив укол «Совести» — штраф-системы, вживленной в затылочную кость, рядом с внешним разъемом нейроконтакторов. — А честных, или хотя бы достойных всегда оттирают вниз, спихивая на минорные должности и места»…
Мысли перешли к следующему вопросу. Почему-то Каннингем не стал стирать память своему старому другу, лишь заблокировав выдачу информации вовне слегка измененными психоблоками лояльности, и повторно активировав «мёртвую руку». Эта система из нескольких независимых микрозондов должна была сработать при угрозе разглашения секретов «под давлением внешних обстоятельств». Проще говоря, под пытками и наркотиками мозг превращался в кусок плохо пропеченного микроволнами белка. Всех офицеров и солдат ОСВ, кто решил поддержать своего командира, прогнали через серию понижающих операций, вывели из организма все наны, даже стандартные, и лишили памяти полностью, сформировав ложные воспоминания. Особо упорным подправили личности, создав лояльных Корпорации граждан «общества нового типа». Грэю оставили все не нанитные модификации тела, в том числе и боевые…
Вдоль мягко прогибавшейся под ступнями дорожки были высажены кусты вереска, модифицированного на повышенное выделение кислорода, и в их ветвях, чирикая, ссорились мелкие серые птицы, радуясь, наверное, наступлению теплых дней и появлению клейких молодых листочков. Грэй какое-то время полюбовался живностью, которой становилось с каждым десятилетием все меньше, и уже собирался идти дальше, когда система оповещения кольнула его в затылок. Микрофлайер красного цвета, свистнув плазмодинамическими двигателями, опустился на пешеходную дорожку.
Из раскрывшейся, как бутон цветка, кабины Матишу махнул рукой человек, которого уж точно он не ожидал тут видеть. Андреас Гнейес собственной персоной перемахнул через низкую подволоку своего экипажа, и стремительно приблизился к Грэю, который отметил про себя, что его старый знакомый и бывший подчиненный стал пошире в плечах, поуже в талии, и двигается, как сытый хищник. Остановившись перед ним, Гнейес улыбнулся, и протянул руку в приветствии:
— Здравствуйте, капитан Грэй. Агент Дрезина прибыл. Разрешите доложить?
— Докладывай, чего уж там… — Матиш замаскировал удивление под кашель, и пожал протянутую руку. — Как ты здесь оказался, Дрезина? Тебя же услали к чертям на закорки…
— Да, услали. Но я прибыл в Ноль, как только узнал о вашей отставке. Немного опоздал, но так даже лучше… — Гнейес виновато улыбнулся, и указал на свой летательный аппарат. — Подвезти вас до порта?
Грэй подумал немного, для вида, и, нахмурившись, ответил:
— Да, пожалуй. Только не в порт, а к портальному хабу. Но сначала мне нужно забрать кое-какое имущество в… одном хитром месте.
— Никаких проблем, капитан! — Андреас понимающе подмигнул, и быстро занял место водителя. — Следующая станция — Хаб, просим пристегнуть ремни!
Взлетев и набрав эшелон транспортного коридора Корпорации, флайер влился в поток таких же машин, различавшихся только формой и цветом, и Андреас отпустил рукоять управления, втянувшуюся в подлокотник. Коснувшись нескольких сенсоров, он включил систему подавления сигналов, и обернулся в Грэю, который в это время изучал что-то на экране планшетника.
— Теперь можно говорить, не опасаясь прослушки. Квантовый барьер поставлен.
— Вряд ли я что-то смогу сказать такого, что ты сам не знаешь… — Грэй покачал головой, и постучал себе по виску. — Да и блоков мне поставлено от души, сам понимаешь, поговорить особо не выйдет.
Андреас задумчиво обхватил подбородок пальцами, и взмахнул рукой по направлению к синим огням сферической громады Хаба, висевшего над южной оконечностью города.
— Капитан, я не смог быть на заседании совета… Но я не согласен с вашей отставкой!
— Твое согласие или несогласие ничего не изменит, — Матиш постучал по тонкому экрану своего компа. — Особенно — положения дел в Корпорации и основных Линиях. Бунты. Мятежи. Восстания. Сопротивление и саботаж.
— Да, я знаю, — Гнейес напряг челюсти, и поиграл желваками. — Исследователи часто сталкиваются с неприятием со стороны местного населения, не входящего в Паутину. Пока не входящего. Взять хотя бы Икстлан…
— Дело не в этом. Мы где-то свернули не туда, чтоб меня разорвало! — Матиш стукнул кулаком по подлокотнику, выплескивая раздражение. — Ты можешь счесть меня трусом, который стремится сбежать от ответственности, забиться в норку и переждать бурю… или прожить остаток жизни в сытости и покое.
— Никогда, капитан, — обиделся Гнейес. — Уж кого, а вас подозревать в трусости я не мог никогда. Скорее, я бы подумал, что у вас есть план.
— Возможно. В любом случае, изнутри изменить систему уже невозможно — она слишком хорошо поддерживает равновесие, и противится любым переменам.
Внизу, под прозрачным полом флайера проплывало большое озеро, усеянное плавучими платформами наноферм и биоплантаций.
Андреас помолчал, пожевав губами, и нахохлился в кресле. На пару секунд Грэю показалось, что его ученик смертельно устал от всего происходящего, как и он сам. Но Гнейес взглянул на него, и в его взгляде читалась твердая уверенность.
— Капитан, я хотел сказать ,что вы можете на меня рассчитывать. И — я привёз запас нанов. На какое-то время хватит, а там посмотрим…
— Оставь, Дрезина, — скривил губы Грэй. — Наны — это только костыли. Человек может жить и без них. И достигнуть не меньших высот за счет своих собственных резервов. Мне предоставляется шанс попытаться. И сыграть против системы.
Металлическая сфера Хаба, достигавшая в диаметре два километра, уже занимала половину обзорного экрана флайера. До посадки на приемную полосу оставались считаные минуты, и Гнейес, вздохнув, извлек из подлокотника манипулятор. По старой привычке Андреас всегда заходил на посадку сам, не доверяя автоматике.
— Куда вы направляетесь, капитан? — спросил он, меняя курс, и сосредоточившись на управлении.
— Если ты о том, встретимся ли мы еще с тобой, или нет, то мой ответ тебе не понравится. Скорее всего, не встретимся. Такими, какие мы сейчас — точно нет, — Грэй ободряюще улыбнулся Дрезине. — Но это не означает, что мы не увидимся никогда, агент. Миров много…
— А, манифест... Я отказываюсь выполнять преступные приказы, в которых гибнут мои люди.
— Бездоказательно! Инциденты на Сигма Тарика и Терре произошли не по вине координаторов. Так сложились обстоятельства. Ты должен понять...
— Я ничего тебе не должен. Все долги остались там, в Северной войне и Лабораториях Каннингема. И если ты, или твои выкормыши-координаторы продолжат затыкать моими лучшими бойцами дыры и просчеты в планах...
— Планы Расчетного Центра идеальны. Насколько могут быть идеальны прогнозы сотни искинов, разумеется.
— В задницу тебя, и твоих искинов! Они лажают каждый раз, когда касаются общества или человеческих групп. Даже я, штабной хряк, вижу эти мелочи и несоответствия! И мои лейтенанты видят. Но лояльность не сломать, и они идут, и умирают на нерасчетных мономинах, неконвенционных, мать их, фузионных фугасах и заграждениях из биогаза. Убыль отдела — пять тысяч обученных солдат за декагод! И мы ещё не воевали...
— Матиш, успокойся, пожалуйста. Я понимаю тебя, и твое негодование. Мы исправим прогнозы.
— Без меня. Я устал. До невозможности загрёбся воевать не с противником, а с кучей электронных мозгов в магнитных банках! Я не могу больше провожать солдат на смерть.
— Искины уже столетие как не имеют электроники в составе, и не применяют магнитные бутылки Клейна...
— Не дуй мне в мозг, Герних, мать твою пробирочную. Я отправил заявление в Центр, и его подписал твой заместитель несколько минут назад. Твори и дальше своё будущее, но без меня и моих офицеров...
— Так. Хорошо. Ты сам это выбрал, Матиш Грэй. Я буду настаивать на полной блокировке памяти и денанофикации для всех, кто пойдёт за тобой.
— Ты всегда был хитрой расчетливой сволочью, друг. И мне жаль, что я не увижу, как рухнет вся эта хрень, которую мы с тобой, прости Создатель, наворотили...
— Корпорация была, есть и будет. Я, Каннингем, создал вечность, и подарил людям Вселенную!
— А я попробую прожить остаток жизни человеком. И… угадай, кто из нас будет счастливее?
Матиш стоял перед бело-синим зданием сложной формы, с множеством граней и выступов. Металл, керамика и атомарное стекло блестели в лучах солнца. Тысяча этажей вверх, и еще полтысячи — вниз. Квантовый генератор, заключенный в силовые поля, вырабатывал достаточно энергии, чтобы зажечь маленькое солнце — если кому-нибудь, конечно, пришло это в голову. Грэй прекрасно знал планировку сооружения, в котором уже много лет располагалась штаб-квартира Корпорации — его приглашали еще на стадии проектирования, как специалиста по безопасности.
Сейчас он медленно опустил задранную вверх голову, и резко дернул шеей, до хруста. Сколько раз Грэй подтрунивал над обалдевшими провинциалами, замиравшими в этой позе, но никогда даже не задумывался, что может оказаться одним из удивленных гостей Центрополиса. Только один момент отличал его от туристов, впервые увидевших символ могущества Корпорации и Линии Ноль — Матиш прощался.
Он прощался со своими надеждами, верой и многими десятилетиями жизни. «Отданными служению мечте, — подумал Грэй, и скривился от горечи пафоса, заключенного в этих словах. — Черти драные, совсем разучился по-человечески говорить, без канцелярщины. Эх, капитан-капитан, укатали Бурку крутые сявки…»
Повернувшись спиной к циклопическому зданию спиной, он медленно направился по пешеходной дорожке к флай-станции. Идти было порядка километра. В меру прохладное весеннее утро, наполненный запахами распускающихся листьев садов городского кислородного резерва воздух, и мягко пружинящее под тяжелыми ботинками-универсалами биопластиковое покрытие дорожки, тем не менее, располагали к неспешной прогулке. И размышлениям.
Наплевав на квоту загрязнения воздуха, Матиш достал из нагрудного кармана «вечной» форменной куртки пачку сигарет, и сжал зубами плотный мундштук одной из них, активировав поджиг курительной смеси. Выдыхая ароматный дым генномодифицированного табака, бывший начальник штаба отдела силовых взаимодействий перешел на неспешный прогулочный шаг, упорядочивая мысли.
«Когда всё начиналось, я поддержал Герниха, потому что ему был необходим хоть кто-то, не объявляющий сходу его идеи ересью. Я ни хрена не смыслил ни в генетике, ни в биомедицине, ни в науке… — Грэй вспомнил давным-давно ставшие историей годы, и улыбнулся. — С тех пор ничего не поменялось, в общем-то. Капитан штурмовиков, с руками по пояс в крови невинных ибатальских младенцев, с «волчьей головой» в личном деле и без выходного пособия. Знаки различия перед строем не срывали, и на том спасибо. Никаких перспектив, семьи, родных и близких, кроме полоумного ученого зазнайки с головоломными фантазиями о квантовых суперструнах, порталах и взаимодействием человеческого разума с силовыми полями Вселенной».
В памяти всплывали лица, фамилии, прозвища, даты из личных файлов. В основном даты гибели. Грэй привычно проклял свою память, усиленную еще в Лаборатории, и выдавил всплывавшие перед внутренним взором списки прочь из сознания. Он не забыл ни одного из солдат, испытателей или разведчиков, которые служили под его началом. И последний декагод в буквальном смысле жег его изнутри, пополняя списки едва ли не ежедневно.
«Суки. Создатель всемогущий, какие сволочи сидят в координаторах… Почему всегда на вершине оказываются самые подлые и хитрые? — Матиш сплюнул, ощутив укол «Совести» — штраф-системы, вживленной в затылочную кость, рядом с внешним разъемом нейроконтакторов. — А честных, или хотя бы достойных всегда оттирают вниз, спихивая на минорные должности и места»…
Мысли перешли к следующему вопросу. Почему-то Каннингем не стал стирать память своему старому другу, лишь заблокировав выдачу информации вовне слегка измененными психоблоками лояльности, и повторно активировав «мёртвую руку». Эта система из нескольких независимых микрозондов должна была сработать при угрозе разглашения секретов «под давлением внешних обстоятельств». Проще говоря, под пытками и наркотиками мозг превращался в кусок плохо пропеченного микроволнами белка. Всех офицеров и солдат ОСВ, кто решил поддержать своего командира, прогнали через серию понижающих операций, вывели из организма все наны, даже стандартные, и лишили памяти полностью, сформировав ложные воспоминания. Особо упорным подправили личности, создав лояльных Корпорации граждан «общества нового типа». Грэю оставили все не нанитные модификации тела, в том числе и боевые…
Вдоль мягко прогибавшейся под ступнями дорожки были высажены кусты вереска, модифицированного на повышенное выделение кислорода, и в их ветвях, чирикая, ссорились мелкие серые птицы, радуясь, наверное, наступлению теплых дней и появлению клейких молодых листочков. Грэй какое-то время полюбовался живностью, которой становилось с каждым десятилетием все меньше, и уже собирался идти дальше, когда система оповещения кольнула его в затылок. Микрофлайер красного цвета, свистнув плазмодинамическими двигателями, опустился на пешеходную дорожку.
Из раскрывшейся, как бутон цветка, кабины Матишу махнул рукой человек, которого уж точно он не ожидал тут видеть. Андреас Гнейес собственной персоной перемахнул через низкую подволоку своего экипажа, и стремительно приблизился к Грэю, который отметил про себя, что его старый знакомый и бывший подчиненный стал пошире в плечах, поуже в талии, и двигается, как сытый хищник. Остановившись перед ним, Гнейес улыбнулся, и протянул руку в приветствии:
— Здравствуйте, капитан Грэй. Агент Дрезина прибыл. Разрешите доложить?
— Докладывай, чего уж там… — Матиш замаскировал удивление под кашель, и пожал протянутую руку. — Как ты здесь оказался, Дрезина? Тебя же услали к чертям на закорки…
— Да, услали. Но я прибыл в Ноль, как только узнал о вашей отставке. Немного опоздал, но так даже лучше… — Гнейес виновато улыбнулся, и указал на свой летательный аппарат. — Подвезти вас до порта?
Грэй подумал немного, для вида, и, нахмурившись, ответил:
— Да, пожалуй. Только не в порт, а к портальному хабу. Но сначала мне нужно забрать кое-какое имущество в… одном хитром месте.
— Никаких проблем, капитан! — Андреас понимающе подмигнул, и быстро занял место водителя. — Следующая станция — Хаб, просим пристегнуть ремни!
Взлетев и набрав эшелон транспортного коридора Корпорации, флайер влился в поток таких же машин, различавшихся только формой и цветом, и Андреас отпустил рукоять управления, втянувшуюся в подлокотник. Коснувшись нескольких сенсоров, он включил систему подавления сигналов, и обернулся в Грэю, который в это время изучал что-то на экране планшетника.
— Теперь можно говорить, не опасаясь прослушки. Квантовый барьер поставлен.
— Вряд ли я что-то смогу сказать такого, что ты сам не знаешь… — Грэй покачал головой, и постучал себе по виску. — Да и блоков мне поставлено от души, сам понимаешь, поговорить особо не выйдет.
Андреас задумчиво обхватил подбородок пальцами, и взмахнул рукой по направлению к синим огням сферической громады Хаба, висевшего над южной оконечностью города.
— Капитан, я не смог быть на заседании совета… Но я не согласен с вашей отставкой!
— Твое согласие или несогласие ничего не изменит, — Матиш постучал по тонкому экрану своего компа. — Особенно — положения дел в Корпорации и основных Линиях. Бунты. Мятежи. Восстания. Сопротивление и саботаж.
— Да, я знаю, — Гнейес напряг челюсти, и поиграл желваками. — Исследователи часто сталкиваются с неприятием со стороны местного населения, не входящего в Паутину. Пока не входящего. Взять хотя бы Икстлан…
— Дело не в этом. Мы где-то свернули не туда, чтоб меня разорвало! — Матиш стукнул кулаком по подлокотнику, выплескивая раздражение. — Ты можешь счесть меня трусом, который стремится сбежать от ответственности, забиться в норку и переждать бурю… или прожить остаток жизни в сытости и покое.
— Никогда, капитан, — обиделся Гнейес. — Уж кого, а вас подозревать в трусости я не мог никогда. Скорее, я бы подумал, что у вас есть план.
— Возможно. В любом случае, изнутри изменить систему уже невозможно — она слишком хорошо поддерживает равновесие, и противится любым переменам.
Внизу, под прозрачным полом флайера проплывало большое озеро, усеянное плавучими платформами наноферм и биоплантаций.
Андреас помолчал, пожевав губами, и нахохлился в кресле. На пару секунд Грэю показалось, что его ученик смертельно устал от всего происходящего, как и он сам. Но Гнейес взглянул на него, и в его взгляде читалась твердая уверенность.
— Капитан, я хотел сказать ,что вы можете на меня рассчитывать. И — я привёз запас нанов. На какое-то время хватит, а там посмотрим…
— Оставь, Дрезина, — скривил губы Грэй. — Наны — это только костыли. Человек может жить и без них. И достигнуть не меньших высот за счет своих собственных резервов. Мне предоставляется шанс попытаться. И сыграть против системы.
Металлическая сфера Хаба, достигавшая в диаметре два километра, уже занимала половину обзорного экрана флайера. До посадки на приемную полосу оставались считаные минуты, и Гнейес, вздохнув, извлек из подлокотника манипулятор. По старой привычке Андреас всегда заходил на посадку сам, не доверяя автоматике.
— Куда вы направляетесь, капитан? — спросил он, меняя курс, и сосредоточившись на управлении.
— Если ты о том, встретимся ли мы еще с тобой, или нет, то мой ответ тебе не понравится. Скорее всего, не встретимся. Такими, какие мы сейчас — точно нет, — Грэй ободряюще улыбнулся Дрезине. — Но это не означает, что мы не увидимся никогда, агент. Миров много…
@темы: корпорация, творчество, проза