Есть долг, честь и совесть. И кибервойска.
читать дальше— Придется тебе побыть моими руками, Спенсер, — Гриффин закашлялся, и залышал чаще. — Хоть они у тебя и не мытые, но выбирать, кхе, не приходится.
Агент, привычно схвативший красный распылитель, окрысился в ответ:
— Льюис, хорош трепаться не по делу, затрахал уже! Руки, понимаешь, хуюки… С пневмотораксом я уже сталкивался. Справлюсь.
В стандартную корабельную и армейскую аптечки всегда входило минимальное количество мощных и универсальных средств, распределенных по разноцветным распылителям и инъекторам, отмеченных разными насечками на емкостях. Чтобы сослепу не поставить себе слабительное вместо обезболивающего… И порядок действий при проникающих ранениях был простейшим. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий или фиолетовый. Если не помогло — то черная капсула, или выстрел в голову.
— Оранжевый не тронь. У меня после твоей последней инъекции, кха, «простой обезболки», еще эйфория не прошла, — Льюис прикрыл глаза, пока агент разбрызгивал вокруг раны содержимое распылителя. Взвесь, попадая на окровавленную одежду, застывала хлопьями, увеличиваясь в размерах, и быстро опадала, оставляя лаково блестящую пленку на чистой коже, покрасневшей и вспухшей вокруг осколка. Ткань рубашки доктора растворилась вместе с кровью и осыпалась. Осколок подрагивал в такт дыханию Гриффина, слегка запаздывая за другой половиной груди.
— Так. Отлично. Хороший пес. — Льюис вздрогнул, когда Спенсер прикоснулся к зазубренным граням длинного ребристого осколка. — Теперь приготовь зеленый комплект. И трубку с насосом.
— Угу. И белые тапочки. Где-то в каюте валялись. — Агент сжал осколок, не обращая внимания на то, что он режет ему ладонь, и резко дернул.
Из раны, пузырясь, полилась толчками ярко-красная кровь. Спенсер, прислушиваясь к звукам перестрелки, возникшей в тылу у засевших в противоположном краю грузового отсека пиратов, отбросил кусок пластика, и схватил зеленый пакетик. Засунув его прямо в отверстие на груди доктора, агент коснулся уголка мягкого пластика, и поток крови быстро иссяк. Следом пошли в ход синий распылитель с длинной трубкой, содержащий мощный регенерационный состав, смешанный с клеточным клеем, которым, по слухам, умудрялись приживить на место отрезанные руки и ноги. Если пациент, конечно, не отбрасывал ботинки от шока и кровопотери.
Перестрелка усилилась.
— Втыкай насос, не тяни, — доктор побелел, и дышал через раз. — Скорее, Спенс, скорее… Уже схватилось.
Агент, мысленно сплюнув, коротко описал место рождения Гриффина, его сексуальные пристрастия и образ жизни, закончив тираду смачным: «… и трибубенный ты осёл!» При этом он вставил в края сужающейся буквально на глазах раны серебристый гладкий конус, размером и диаметром с палец, зафиксировав его тонкой полоской биоклея. Устройство завибрировало, отсасывая остатки крови и восстанавливая разность давлений между плевральной полостью, легким и атмосферой.
— Не забыть потом вытащить… — доктор немного порозовел, но старался дышать неглубоко и не двигаться.
— Я тебе вытащу! — Спенсер оттер руки квадратиком салфетки, и, подумав, Гриффину еще дозу обезболивающего. — Спи давай…
Осторожно выглянув из укрытия, агент различил вспышки выстрелов и услышал шум боя в пиратском тылу. И почувствовал, что его медленно, но неуклонно накрывает волной гнева и ярости. Смешно сказать, но, несмотря на взаимные пикировки и, зачастую, обидные слова, Спенсер привык к обществу дока. Притерпелся. Да и награда за терпение была велика. «Вернуть себя, свою память… - думал агент, механически подбирая карабин, и заряжая энергоячейки в длинный подствольный паз. – Мой последний шанс. И его у меня хотели забрать какие-то ублюдки… Не допущу. Не отдам. Моё!»
Посмотрев на лежащего Гриффина, с торчащим между ребер цилиндриком насоса, Спенсер тихонько зарычал. Его в первый раз за много лет уносило прочь бешеным желанием убивать, убивать и еще раз убивать. Хотелось рвать жертву на куски и пить кровь, выть над поверженными врагами и грызть им глотки.
Всё то напряжение и недовольство, что скопилось внутри агента за годы службы на Корпорацию, сейчас рвалось наружу, сметая все преграды. Предохранители и психоблоки, встроенные когда-то агенту, сгорали и растворялись в кипящей черной волне. "А, может быть, так оно и надо, - подумал он, устало расслабляясь, и позволяя ярости захлестнуть себя с головой. - Может быть, это - мина замедленного действия, которая включается, если сотрудник слишком долго не контактирует с Корпорацией..."
Спенсер встал, повернулся к контейнерам, где засели пираты, и медленно пошел туда, покачивая стволом охотничьего плазмомета из стороны в сторону. В его глазах медленно поднималась кровавая муть запредельного боевого режима, который мог выжечь неосторожного агента дотла. Но ему было нисколечко не жаль — Спенсер знал, на что и ради кого он шел.
Эль, наблюдавший за ним сквозь прицел, дернул плечами, и пожалел, что не видит сейчас лица агента. Но, спускаясь из своего укрытия на опоясывающей трюм галереи, пилот понял, что оно и к лучшему. Первого своего пирата Спенсер, оставив плазмаган на полу, забил до смерти небольшим, но тяжелым контейнером. Второму вырвал глотку скрюченными пальцами. Третий, вооруженный только лазерной винтовкой, попытался выстрелить в агента…
Тут Эль чуть не сорвался с лестницы, позабыв обо всем — Спенсер, который уже не успевал увернуться от луча, странно выгнулся, и громко чихнул, образовав перед собой туманное облако, висящее в воздухе. Лазерный импульс, пройдя через взвесь, рассеялся и потерял большую часть мощности, оставив на куртке агента небольшую полосу потемневшей ткани. Ответный выстрел Спенсера из плазмомета оставил от пирата только обгорелые ноги, закованные в остатки ножной брони — все остальное испарилось от взрыва горячего огненного шара.
«Вот теперь я верю, что Спенс — корпорат. Боевые наны. С ума сойти… — подумал Эль, перебираясь к доктору. — Но почему тогда доктору потребовалось применить аптечку? Он не из Корпорации? Или у него нет нанов? А как же аппаратура? Чёрт».
Из ведущего к моторному отсеку прохода раздавались вопли, хряск разрываемого металла, выстрелы из плазменников и резкий вой иглометов.
— Капитан! Сэр… — голос сержанта Скайоркера прерывался треском, а картинка его камеры то и дело шла волнами, словно рядом находился мощный источник помех. — Мы… с ожесточенным сопротивлением… Потери… из строя… половина…
Патрик качал головой, наблюдая, как одна за другой гасли участки голоэкрана, демонстрировавшего вид из тактических камер отделения десантников. А как многообещающе все начиналось…
Тяжеловооруженные и закованные в немного устаревшую, но мощную и прочную броню солдаты покрошили в мелкий фарш пиратов, захвативших моторный отсек, за считанные минуты, и уже собирались покончить с оставшимися негодяями, чтобы перейти ко второй фазе операции, когда столкнулись с чем-то невероятным.
Из грузового трюма, прямо на десантников, выбежал орущий пират, за которым длинными прыжками передвигался рычащий мужчина в рваной окровавленной одежде, с горящими глазами. В одной руке этот демон сжимал длинный плазмомет с ребристым стволом, а в другой — оторванную руку в броне, оставлявшую кровавый след.
Выстрел из его излучателя испарил туловище пирата без остатка, щедро разметав крупинки зажарившейся крови и ошметки горелых внутренностей по переходу. Ближайший к месту событий солдат потянулся за парализатором, выполняя приказ, но не успел. Выстрел из плазмомета, и обезглавленный бронекостюм повалился навзничь, а разряженная винтовка полетела, как копье, в начавшего оборачиваться на шум следующего десантника.
Потом все слилось в кровавую кашу, прерываемую только вспышками случайных выстрелов.
Вуниш вывел на отдельный экран запись первых моментов столкновения с неизвестным, и побледнел. Искаженное низкокачественной голосъемкой и выражением ярости, смешанной с болью и ненавистью, лицо беглого агента Корпорации С. Спенсера вызвало у закаленного долгими годами службы в Корпусе инквизитора резкий укол животного страха. Налитые кровью глаза, казалось, смотрят прямо на Патрика, выискивая слабые уязвимые места, и прицеливаясь…
«Мифы про ликвидаторов Корпорации можно наполовину признать объективной реальностью, — подумал Вуниш, убирая картинку. На линии связи было тихо, только потрескивали пакеты помех. Все малые тактические экраны были темны и мертвы. Отделение сержанта Глока Скайоркера перестало существовать за сорок пять секунд. — И, более того, стараться действовать при нейтрализации с максимальным применением тяжелых вооружений и техники. Вплоть до антиматерии и гравибомб. Это… Это ужасно».
— Эй ты, урод космический! — раздался на мостике хриплый усталый голос хозяйки яхты, заставив вздрогнуть от неожиданности большинство присутствующих. — «Новая», трам-тарарам, «Заря», или как вас там… Вы еще тут?
Патрик пошевелил губами.
— «Александрийская Рулетка», приказываю вам сдать оружие и выдать в иммобилизованном состоянии двух опасных преступников, находящихся на борту вашей яхты!
— Иначе что? — в голосе Алиры послышался вызов. — Вы нас закидаете, э-м-м-м, свежим говном? Ваши, так сказать, десантники, чуть не разнесли мою яхту. После чего с ними случился… несчастный случай.
— В случае сопротивления будет применено летальное оружие! — Патрик всегда чувствовал себя глупо, когда произносил подобные слова. — Или…
— Можете поцеловать меня в задницу. Всё. Мне надоело. Можете любиться в этой системе с местными пиратами, сколько вам влезет, а у нас тут регата, — хозяйка «Рулетки» разозлилась не на шутку. — Аста ла виста, уроды… Эль, заводи!
«Александрийская Рулетка», удачно развернувшаяся в дрейфе стволом своего орудия по направлению к крейсеру, выплюнула из малозаметных люков стайку серебристых торпед, с этого расстояния казавшихся мелкими блесками, а спустя двадцать секунд из разогревшегося жерла генератора чёрных дыр добавила кувыркающейся сингулярностью. Торпеды, оказавшиеся подавителями силового счета, распустились сиреневыми зонтиками гравимагнитных взрывов, в круге которых вращалась быстро увеличивающаяся чёрная дыра, летевшая в корму «Новой Зари».
— Огонь на поражение! Уничтожить яхту! — скомандовал Вуниш, сжавший кулаки до хруста.
— Отмена! Огонь по сингулярности! Запустить все ракеты и торпеды по левому борту! — надсаживаясь, заорал капитан Богрес, и осел в свое кресло, откашливаясь и хрипя: — Выполнять, сучьи сраки…
— Бунт на корабле?! — Патрик медленно развернулся к капитану. Тот вскинул подбородок, когда корабль тряхнуло от залпа. — Расстреляю!
— Хотите умереть — стреляйте. — Богрес нехорошо улыбнулся. — А пока вы думаете, я пробую спасти наши жизни. Огонь всех орудий на чёрную дыру!
В это время яхта, прогрев ничуть не поврежденные двигатели, рванулась к точке перехода, ведущей прочь из системы.
Синулярность схлопнулась, едва успев достигнуть кормы «Новой Зари». Двигатели крейсера частично вышли из строя, и один взорвался, разнеся часть моторного отсека. Вспышка рентгеновского излучения, поглощенная по большей части броневыми поясами корабля, все же выбила часть навигационных и энергопитающих мощностей.
Лишенный хода, искалеченный и местами очень радиоактивный крейсер, тем не менее, выжил. Экипаж, кроме команды двигателистов, отделался легким испугом и курсом радиотерапии.
Патрик Вуниш все дни до прихода ремонтно-восстановительного судна не выходил из свей каюты. Инквизитор очень много думал в эти долгие тягучие часы — о долге, чести и совести. Сложно сказать точно, к каким выводам пришел начальник службы Корпуса, но известно, что он покинул борт крейсера в порту, и больше никогда не пересекался с военно-космическими силами Гишпании.
Агент, привычно схвативший красный распылитель, окрысился в ответ:
— Льюис, хорош трепаться не по делу, затрахал уже! Руки, понимаешь, хуюки… С пневмотораксом я уже сталкивался. Справлюсь.
В стандартную корабельную и армейскую аптечки всегда входило минимальное количество мощных и универсальных средств, распределенных по разноцветным распылителям и инъекторам, отмеченных разными насечками на емкостях. Чтобы сослепу не поставить себе слабительное вместо обезболивающего… И порядок действий при проникающих ранениях был простейшим. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий или фиолетовый. Если не помогло — то черная капсула, или выстрел в голову.
— Оранжевый не тронь. У меня после твоей последней инъекции, кха, «простой обезболки», еще эйфория не прошла, — Льюис прикрыл глаза, пока агент разбрызгивал вокруг раны содержимое распылителя. Взвесь, попадая на окровавленную одежду, застывала хлопьями, увеличиваясь в размерах, и быстро опадала, оставляя лаково блестящую пленку на чистой коже, покрасневшей и вспухшей вокруг осколка. Ткань рубашки доктора растворилась вместе с кровью и осыпалась. Осколок подрагивал в такт дыханию Гриффина, слегка запаздывая за другой половиной груди.
— Так. Отлично. Хороший пес. — Льюис вздрогнул, когда Спенсер прикоснулся к зазубренным граням длинного ребристого осколка. — Теперь приготовь зеленый комплект. И трубку с насосом.
— Угу. И белые тапочки. Где-то в каюте валялись. — Агент сжал осколок, не обращая внимания на то, что он режет ему ладонь, и резко дернул.
Из раны, пузырясь, полилась толчками ярко-красная кровь. Спенсер, прислушиваясь к звукам перестрелки, возникшей в тылу у засевших в противоположном краю грузового отсека пиратов, отбросил кусок пластика, и схватил зеленый пакетик. Засунув его прямо в отверстие на груди доктора, агент коснулся уголка мягкого пластика, и поток крови быстро иссяк. Следом пошли в ход синий распылитель с длинной трубкой, содержащий мощный регенерационный состав, смешанный с клеточным клеем, которым, по слухам, умудрялись приживить на место отрезанные руки и ноги. Если пациент, конечно, не отбрасывал ботинки от шока и кровопотери.
Перестрелка усилилась.
— Втыкай насос, не тяни, — доктор побелел, и дышал через раз. — Скорее, Спенс, скорее… Уже схватилось.
Агент, мысленно сплюнув, коротко описал место рождения Гриффина, его сексуальные пристрастия и образ жизни, закончив тираду смачным: «… и трибубенный ты осёл!» При этом он вставил в края сужающейся буквально на глазах раны серебристый гладкий конус, размером и диаметром с палец, зафиксировав его тонкой полоской биоклея. Устройство завибрировало, отсасывая остатки крови и восстанавливая разность давлений между плевральной полостью, легким и атмосферой.
— Не забыть потом вытащить… — доктор немного порозовел, но старался дышать неглубоко и не двигаться.
— Я тебе вытащу! — Спенсер оттер руки квадратиком салфетки, и, подумав, Гриффину еще дозу обезболивающего. — Спи давай…
Осторожно выглянув из укрытия, агент различил вспышки выстрелов и услышал шум боя в пиратском тылу. И почувствовал, что его медленно, но неуклонно накрывает волной гнева и ярости. Смешно сказать, но, несмотря на взаимные пикировки и, зачастую, обидные слова, Спенсер привык к обществу дока. Притерпелся. Да и награда за терпение была велика. «Вернуть себя, свою память… - думал агент, механически подбирая карабин, и заряжая энергоячейки в длинный подствольный паз. – Мой последний шанс. И его у меня хотели забрать какие-то ублюдки… Не допущу. Не отдам. Моё!»
Посмотрев на лежащего Гриффина, с торчащим между ребер цилиндриком насоса, Спенсер тихонько зарычал. Его в первый раз за много лет уносило прочь бешеным желанием убивать, убивать и еще раз убивать. Хотелось рвать жертву на куски и пить кровь, выть над поверженными врагами и грызть им глотки.
Всё то напряжение и недовольство, что скопилось внутри агента за годы службы на Корпорацию, сейчас рвалось наружу, сметая все преграды. Предохранители и психоблоки, встроенные когда-то агенту, сгорали и растворялись в кипящей черной волне. "А, может быть, так оно и надо, - подумал он, устало расслабляясь, и позволяя ярости захлестнуть себя с головой. - Может быть, это - мина замедленного действия, которая включается, если сотрудник слишком долго не контактирует с Корпорацией..."
Спенсер встал, повернулся к контейнерам, где засели пираты, и медленно пошел туда, покачивая стволом охотничьего плазмомета из стороны в сторону. В его глазах медленно поднималась кровавая муть запредельного боевого режима, который мог выжечь неосторожного агента дотла. Но ему было нисколечко не жаль — Спенсер знал, на что и ради кого он шел.
Эль, наблюдавший за ним сквозь прицел, дернул плечами, и пожалел, что не видит сейчас лица агента. Но, спускаясь из своего укрытия на опоясывающей трюм галереи, пилот понял, что оно и к лучшему. Первого своего пирата Спенсер, оставив плазмаган на полу, забил до смерти небольшим, но тяжелым контейнером. Второму вырвал глотку скрюченными пальцами. Третий, вооруженный только лазерной винтовкой, попытался выстрелить в агента…
Тут Эль чуть не сорвался с лестницы, позабыв обо всем — Спенсер, который уже не успевал увернуться от луча, странно выгнулся, и громко чихнул, образовав перед собой туманное облако, висящее в воздухе. Лазерный импульс, пройдя через взвесь, рассеялся и потерял большую часть мощности, оставив на куртке агента небольшую полосу потемневшей ткани. Ответный выстрел Спенсера из плазмомета оставил от пирата только обгорелые ноги, закованные в остатки ножной брони — все остальное испарилось от взрыва горячего огненного шара.
«Вот теперь я верю, что Спенс — корпорат. Боевые наны. С ума сойти… — подумал Эль, перебираясь к доктору. — Но почему тогда доктору потребовалось применить аптечку? Он не из Корпорации? Или у него нет нанов? А как же аппаратура? Чёрт».
Из ведущего к моторному отсеку прохода раздавались вопли, хряск разрываемого металла, выстрелы из плазменников и резкий вой иглометов.
— Капитан! Сэр… — голос сержанта Скайоркера прерывался треском, а картинка его камеры то и дело шла волнами, словно рядом находился мощный источник помех. — Мы… с ожесточенным сопротивлением… Потери… из строя… половина…
Патрик качал головой, наблюдая, как одна за другой гасли участки голоэкрана, демонстрировавшего вид из тактических камер отделения десантников. А как многообещающе все начиналось…
Тяжеловооруженные и закованные в немного устаревшую, но мощную и прочную броню солдаты покрошили в мелкий фарш пиратов, захвативших моторный отсек, за считанные минуты, и уже собирались покончить с оставшимися негодяями, чтобы перейти ко второй фазе операции, когда столкнулись с чем-то невероятным.
Из грузового трюма, прямо на десантников, выбежал орущий пират, за которым длинными прыжками передвигался рычащий мужчина в рваной окровавленной одежде, с горящими глазами. В одной руке этот демон сжимал длинный плазмомет с ребристым стволом, а в другой — оторванную руку в броне, оставлявшую кровавый след.
Выстрел из его излучателя испарил туловище пирата без остатка, щедро разметав крупинки зажарившейся крови и ошметки горелых внутренностей по переходу. Ближайший к месту событий солдат потянулся за парализатором, выполняя приказ, но не успел. Выстрел из плазмомета, и обезглавленный бронекостюм повалился навзничь, а разряженная винтовка полетела, как копье, в начавшего оборачиваться на шум следующего десантника.
Потом все слилось в кровавую кашу, прерываемую только вспышками случайных выстрелов.
Вуниш вывел на отдельный экран запись первых моментов столкновения с неизвестным, и побледнел. Искаженное низкокачественной голосъемкой и выражением ярости, смешанной с болью и ненавистью, лицо беглого агента Корпорации С. Спенсера вызвало у закаленного долгими годами службы в Корпусе инквизитора резкий укол животного страха. Налитые кровью глаза, казалось, смотрят прямо на Патрика, выискивая слабые уязвимые места, и прицеливаясь…
«Мифы про ликвидаторов Корпорации можно наполовину признать объективной реальностью, — подумал Вуниш, убирая картинку. На линии связи было тихо, только потрескивали пакеты помех. Все малые тактические экраны были темны и мертвы. Отделение сержанта Глока Скайоркера перестало существовать за сорок пять секунд. — И, более того, стараться действовать при нейтрализации с максимальным применением тяжелых вооружений и техники. Вплоть до антиматерии и гравибомб. Это… Это ужасно».
— Эй ты, урод космический! — раздался на мостике хриплый усталый голос хозяйки яхты, заставив вздрогнуть от неожиданности большинство присутствующих. — «Новая», трам-тарарам, «Заря», или как вас там… Вы еще тут?
Патрик пошевелил губами.
— «Александрийская Рулетка», приказываю вам сдать оружие и выдать в иммобилизованном состоянии двух опасных преступников, находящихся на борту вашей яхты!
— Иначе что? — в голосе Алиры послышался вызов. — Вы нас закидаете, э-м-м-м, свежим говном? Ваши, так сказать, десантники, чуть не разнесли мою яхту. После чего с ними случился… несчастный случай.
— В случае сопротивления будет применено летальное оружие! — Патрик всегда чувствовал себя глупо, когда произносил подобные слова. — Или…
— Можете поцеловать меня в задницу. Всё. Мне надоело. Можете любиться в этой системе с местными пиратами, сколько вам влезет, а у нас тут регата, — хозяйка «Рулетки» разозлилась не на шутку. — Аста ла виста, уроды… Эль, заводи!
«Александрийская Рулетка», удачно развернувшаяся в дрейфе стволом своего орудия по направлению к крейсеру, выплюнула из малозаметных люков стайку серебристых торпед, с этого расстояния казавшихся мелкими блесками, а спустя двадцать секунд из разогревшегося жерла генератора чёрных дыр добавила кувыркающейся сингулярностью. Торпеды, оказавшиеся подавителями силового счета, распустились сиреневыми зонтиками гравимагнитных взрывов, в круге которых вращалась быстро увеличивающаяся чёрная дыра, летевшая в корму «Новой Зари».
— Огонь на поражение! Уничтожить яхту! — скомандовал Вуниш, сжавший кулаки до хруста.
— Отмена! Огонь по сингулярности! Запустить все ракеты и торпеды по левому борту! — надсаживаясь, заорал капитан Богрес, и осел в свое кресло, откашливаясь и хрипя: — Выполнять, сучьи сраки…
— Бунт на корабле?! — Патрик медленно развернулся к капитану. Тот вскинул подбородок, когда корабль тряхнуло от залпа. — Расстреляю!
— Хотите умереть — стреляйте. — Богрес нехорошо улыбнулся. — А пока вы думаете, я пробую спасти наши жизни. Огонь всех орудий на чёрную дыру!
В это время яхта, прогрев ничуть не поврежденные двигатели, рванулась к точке перехода, ведущей прочь из системы.
Синулярность схлопнулась, едва успев достигнуть кормы «Новой Зари». Двигатели крейсера частично вышли из строя, и один взорвался, разнеся часть моторного отсека. Вспышка рентгеновского излучения, поглощенная по большей части броневыми поясами корабля, все же выбила часть навигационных и энергопитающих мощностей.
Лишенный хода, искалеченный и местами очень радиоактивный крейсер, тем не менее, выжил. Экипаж, кроме команды двигателистов, отделался легким испугом и курсом радиотерапии.
Патрик Вуниш все дни до прихода ремонтно-восстановительного судна не выходил из свей каюты. Инквизитор очень много думал в эти долгие тягучие часы — о долге, чести и совести. Сложно сказать точно, к каким выводам пришел начальник службы Корпуса, но известно, что он покинул борт крейсера в порту, и больше никогда не пересекался с военно-космическими силами Гишпании.
@темы: творчество, проза, Доктор Спенсер
